— Никто ни в чем не уверен в этой стране, господин Оливье.
«Оливье? Пьер Оливье, корреспондент “Фигаро”! Как это я не догадался! А этот Тийл, наверное, из “Нойефрайе прессе”. Но оба англичанина, несомненно, военные. Конечно, Мейтлен называл второго “полковник”», — вспомнил Климент.
— Я ожидал, что вы знаете больше нас, — продолжал знакомый голос. — Мы с Мейтленом только позавчера прибыли.
— Что поделаешь, провинция информирована хуже, чем столица! Так вы говорите, что Софию превратят в крепость?
— А вы не находите, что она уже крепость?
— Признаюсь, не замечал!
— А мы с вами, Мейтлен, полагали, что корреспонденты — люди с воображением! Так вот, — продолжал ровный голос полковника. — Нужно рассматривать факты в их совокупности. На первом месте Арабаконак. Его обороняет примерно тридцатитысячная армия и сто орудий.
— Наше производство, — вставил один из немцев.
— На Берковской дороге еще десять тысяч. На перевале в направлении к Бунову и Златице еще столько же.
— И город полон солдат.
— Верно, Тийл. Но к тому же город еще полон боеприпасов и провианта.
— Это то, что предназначалось для Плевена?
— А теперь будет для Софии. Мне жаль, Тийл, но, видимо, вы не скоро отправитесь на родину! На этот раз, мне думается, турецкое командование не повторит ошибки с Плевеном. Особенно если учесть, что София имеет одновременно связь и с Константинополем, и с Салониками, и с Нишем.
— Задумано это хорошо, — сказал фон Тийл, — но если Гурко все ж захватит перевал, то я боюсь, господа, что...
— Кто здесь боится? Чего боится? — раздался громкий бесцеремонный голос.
Климент испуганно обернулся. Это был Барнаби, он стоял в дверях, чуть ли не касаясь головой притолоки, широко расставив ноги.
— А, Фреди! Идите сюда, мы здесь решаем важные проблемы!
— Не хочу решать никаких проблем. Мейтлен, это вы! Я вас узнал по бычьему реву. Аликс тоже здесь?
— К вашим услугам, сэр, — произнес знакомый Клименту голос.
— А, вот где вы укрылись. Как всегда, боитесь дам. Послушайте, полковник, пользуйтесь случаем! Не зевайте. Я не думаю, чтобы на позициях вам представились большие возможности!
— Быть по-вашему, — сказал Аликс, медленно поднялся и прошел мимо Климента. — Полагаю, что вы, сэр, уже одержали немало побед?
— Разумеется, — ответил Барнаби. — К сожалению, у меня не было свидетелей. А без свидетелей, сами знаете... А вы, Мейтлен? Пойдемте, господа!..
— Верно, идемте отсюда, — сказал один из немцев, и Климент догадался, что это тот, который жаловался на холод.
