– Дальний родственник по линии отца, – ответила Лара, – о его существовании в Германии мне, по большому секрету мама рассказала в первый день войны. Генерал этот, а тогда молодой лейтенант, был и в Феодосии, гостил у нас, еще двадцать лет назад, когда немцы оккупировали Украину.
– Понятно, – сказал Алексей, откупоривая бутылку коньяка.
– А как его фамилия, если не секрет? – поинтересовался Сагитт.
– Длинная фамилия, – ответила Лара. – Вильгельм Гюнтер фон Штейнгарт.
– Штейнгарт? – переспросил Алексей.
– Да! – ответили Лара.
Алексей и Сагитт многозначительно переглянулись, улыбнулись.
– Вы что, его знаете? – удивленно спросила Лара.
– Встречались, – ответил Громов.
– Алеша своими руками его держал и телом прикрывал, чтобы генерала случайные пули не поцарапали, – пояснил Сагитт.
– Это правда, Алеша? – спросила Лара.
– Правда. Мы Штейнгарта прихватили на въезде в Феодосию, когда он с охраной драпал из Керчи, и таким манером спасли его. Можно считать, жизнь ему сохранили, – рассказал Громов. – А то на полной скорости запросто угодил бы под залповый огонь. Крейсера, эсминцы и остальные боевые корабли десанта как раз в тот момент дружно ударили из всех батарей, накрывая порт, ближайшие кварталы и эту дорогу.
– А так генерал Штейнгарт, – продолжил Сагитт, – целехоньким и без царапин вместе с его драгоценным портфелем, при нашем дружеском сопровождении был посажен на подводную лодку, она и доставила его в Новороссийск. А вчера московское радио предало заявление правительства СССР, и на весь мир рассекретила те документы Гитлера, которые первым из русских держал в руках и читал Алексей Громов. Вот за это я и предлагаю выпить!
Рудольф облегченно вздохнул, когда патруль покинул дом. Вытер вспотевший лоб. Пронесло! Перекрестился, мысленно поблагодарил Иисуса и Святую Марию. Облизнул пересохшие губы. А когда услышал имя генерала, встрепенулся и насторожился. Слушал, затаив дыхание.
Дядя Вильгельм жив! Жив!
Рудольф нервно улыбнулся. И ему не стоит рисковать собой, лезть черту на рога. Он снова вытер лоб. Надо вытерпеть, переждать, пережить последние часы пребывания в этой, будь она проклята, Феодосии! До спасительного вечера осталось совсем немного времени. Черт с ним, с этим русским боксером! Повезло ему! Пусть живет…
Рудольф осторожно и тихо, стараясь не шуметь, как ящерица, пополз в подземелье, свое спасительное логово.
3
Рудольф не закрыл крышку, оставил ее открытой, чтобы слышать все, что происходит в доме. Лара после ухода боксера с другом некоторое время сидела в одиночестве. Видимо, переживала встречу со своим чемпионом, а потом ушла на кухню и слышно было, как она там тихо напевала веселую песенку и мыла посуду. Нашла, чему радоваться! А Рудольф лежал, слушал ее радостное пение, грыз ногти и невольно задумывался о превратностях судьбы. Сколько переживаний выпало ему сегодня за один день! Узнал, что дядя Вильгельм жив. И узнал от кого? От врагов, от русских. Скоро за ним придут, чтобы его спасти. И кто придет? Мусульмане, враги христиан. А можно ли им верить? Не слишком ли он легко, опрометчиво доверяется татарину Осману и его сородичам? В голове одна за другой возникали тревожные мысли, страхи и опасения. Не возьмут ли татары его в плен и не станут ли требовать крупного выкупа?
