2
Приход чабана принес душевное успокоение в сердце Ивана Степановича. Он снова почувствовал свободную радость жизни, которая не зависит ни от злодейства, ни от случайности. У него есть силы, и он должен учиться способности одолевать горе, встающее на пути. Сеит-Бакир Муратов, человек далеко не молодой и по-житейски мудрый, своим появлением принес ему теплоту уверенности, зажег факел света в окружающей темноте, показал, что простые люди, вечные труженики на земле, и в сегодняшнее время лихолетья доверяют своей народной власти и им, партизанам, которые защищают ее.
Своим приходом чабан отодвинул в прошлое горестные думы и томление души, которые мучили и сокрушали командира отряда. Он был невольным свидетелем горькой драмы, которая разыгралась на его глазах. Два дня назад Сивоус побывал в отряде, которым командует Литвиненко. В Зуйский отряд нагрянул и Мокроусов, командующий партизанским движением Крыма с комиссаром Мартыновым. Мокроусов приказал арестовать отважных партизан Александра Мизько и Семена Мозгова, командира и политрука второй группы отряда.
Комиссар Зуйского партизанского отряда Николай Луговой в своей книге воспоминаний «Страда партизанская», свидетель тех событий, подробно описал их.
«Выполняя наш приказ, Мизько и Мозгов с группой партизан ходили в село Фриденталь. Их задача – взять предателя Гриня. По указке этого предателя расстреляны десятки советских патриотов и их семьи. За свои услуги Гринь получил от немцев пару лошадей, корову, зерно и муку, много домашнего скарба, награбленного у пострадавших. Нашей разведкой все это было тщательно проверено и неопровержимо доказано.
Партизаны обошли дом Гриня и стали стучаться в дверь и окна. Гринь не открывал. Тогда дверь стали пробивать бревном… А Гринь тем временем поднялся на чердак и, изловчившись, спрыгнул на одного из партизан. Убежал. За ним погнался политрук Мозгов и трое бойцов. Мизько тем временем ворвался в дом. Его встретила жена Гриня, дородная, разжиревшая фрау-мадам.
– Мизько?! – в черных округлившихся глазах хозяйки застыло выражение страха и удивления, лицо ее исказилось гримасой, дородная фигура застыла; женщина походила на тигрицу, готовую к прыжку. – Вот кто!.. А если к вашей семье в Крымрозу?! Вот так!.. Со взломом, значит, Саша Мизько!..
– Мизько! Мизько! – эхом повторялось в соседней комнатушке голосами подростков.
Узнали!
Какое-то время Мизько, огорошенный неожиданностью, стоял посреди комнаты, соображая, чем ответить.
