— Дело не в этом. Я чувствую себя ответственным за Габриэлу. Наши отношения только начинают улучшаться.
— Но как она узнает, что ты сейчас со мной?
— Это ничего не меняет.
— Я никогда не думала о тебе как о пай-мальчике, — воскликнула блондинка. — Что такого, черт возьми, в том, что мы займемся любовью?!
— Мы не будем этого делать, Эм! Надеюсь, я ясно выражаюсь?
— Господи, она же только твоя жена! Сделай ей ребеночка, пусть она им занимается и не беспокоит нас!
— Все не так просто, — заметил Риккардо. — Этот брак значит для меня гораздо больше, чем я думал.
Эмброуз была в шоке. Такого поворота событий она не ожидала.
— Забудь об этом хотя бы сегодня! Давай устроим прощальную ночь, — тихо сказала она. Приблизившись к Риккардо, блондинка хотела поцеловать его в губы, но мужчина отстранился.
— Мой ответ «нет», Эм. Я ухожу.
Эмброуз пришла в ярость. Ее никто и никогда так не унижал.
Он приехал сюда, поцеловал меня, а потом, словно ему все это наскучило, посмотрел на часы и сказал, что уезжает!
Я ему этого не прощу!
Эмброуз прислонилась спиной к двери. Она жаждала мести. Она просила Джерри сфотографировать их с Риккардо без определенной цели, на будущее. Но теперь она поняла, как может это использовать. Блондинка подошла к телефону и сняла трубку.
— Джерри? Привет. Сделал снимки?
— Чудесные снимки, дорогая. Такой поцелуй! Окажись они в газетах, разразился бы ужасный скандал!
— Рада слышать, — рассмеялась блондинка. В ее голосе звучала злость и ненависть. — Я хочу, чтобы ты продал их вместе с историей во все газеты, с которыми успеешь договориться.
— Правда? Когда?
— Сейчас! Приезжай, я напишу для тебя текст. Если мы постараемся, то эти фотографии появятся уже в завтрашних газетах.
— Хорошо, милая, я буду через двадцать минут.
— Прекрасно, малыш. Я жду.
Дождь шел всю ночь и продолжился утром. Габриэла хотела еще немного поспать, но внезапный приступ тошноты заставил ее побежать в ванную. Боже! Как долго это будет продолжаться? Габриэла чувствовала себя ужасно.
Ей очень не хотелось вставать с постели, поэтому она распорядилась, чтобы завтрак ей принесли в комнату. Констанца уехала с детьми в город, Вильгельм находился в Мюнхене.
К удивлению молодой женщины, ее тошнота вскоре прошла, и она почувствовала себя лучше. В комнату вошла служанка, держащая в руках большой поднос с завтраком и газетами.
Когда только она удалилась, Габриэла поставила поднос на колени, налила себе чашечку кофе и раскрыла одну из газет. Констанца выписывала английскую прессу, так она узнавала последние сплетни из жизни высшего общества.
