— Да, наверное. Папа и мама были очень близки. Она умерла через полтора года после него. Врачи говорили — от сердечной недостаточности, но я считаю, что она слишком сильно горевала по нему.
— Как трогательно. — У Софи сдавило горло. Она подумала о том, как счастливо родители Марка жили в аутбэке. И как любили друг друга.
Лежа под деревом, она рассеянно поглаживала живот и… представляла себя следующей миссис Уинчестер.
— Интересно, родится мальчик или девочка? — произнес Марк, глядя на нее.
— Ты думал об этом? — удивилась она.
— Конечно. А ты разве не думала?
— Я боялась, — призналась она.
— И ты не придумывала имена?
— Нет.
— А я считал, что все женщины любят это делать.
Софи посмотрела на него и увидела серьезное, даже суровое, лицо.
Она не решилась сказать ему, что придумывание имен для ребенка означает надежды на будущее, а предательство Оливера отучило ее надеяться на лучшее.
— Я… я просто думаю о нем, как о моей маленькой фасолинке, — сказала она.
— Фасолинке?
— Ну да.
В глазах Марка промелькнула нежность.
— Человеческая фасолинка?
— Да. — Софи едва заметно улыбнулась. — Маленькая человеческая фасолинка. Наша маленькая фасолинка.
Марк тоже улыбнулся. Их взгляды встретились, и у Софи потеплело на душе. После совместной работы сегодня утром она впервые осмелилась подумать: а вдруг у них с Марком все получится?
Софи натянула шляпу Марка на лицо и постаралась успокоиться, прислушиваясь к тишине залитого солнцем аутбэка. Сегодня эта тишина не внушала страха, и она больше не скучала по городскому шуму, наслаждалась покоем и чувствовала, как спадает напряжение и расслабляется тело. Единственными звуками, нарушавшими тишину, было слабое жужжание насекомых в траве да ее собственное легкое дыхание. Лежа вот так, зная, что над ней голубое небо и сине-зеленые конусообразные эвкалипты, она ощущала себя частицей вселенной.
Должно быть, она заснула и очнулась, услыхав, как Марк складывает вещи в фургон.
— Сколько же я проспала? — спросила Софи и села.
Он улыбнулся.
— Около часа.
— Господи!
Он протянул ей фляжку и металлический стаканчик.
— Допьешь чай?
— Спасибо. Может, тогда я окончательно проснусь.
Серые тени от деревьев уже начали ложиться на желтую траву. Когда они ехали домой, тени становились все длиннее, а жара сменилась прохладой. Появились целые семьи кенгуру и начали щипать траву.
— Если хочешь, я покажу тебе, как незаметно подкрасться к кенгуру, — сказал Марк. — Когда они поднимают головы от еды, ты замираешь, а потом снова тихонько приближаешься к ним. Можно даже их погладить.
