Макар быстро одёрнул и оправил под солдатским ремнём гимнастёрку. Витьке даже показалось, что прямой короткий нос Макара побелел, когда из-за комбайна вышли бабы и девчата с граблями и серпами на плечах. Они охватили Макара и Витьку полукругом, перебивая друг друга, зашумели:
— Смотри-ка, у наших мужичков и мотор молчит, и сами помалкивают!..
— Работают — как отдыхают, отдыхают — как работают!..
— Что, Макарушка, стоишь? Или в сердце перебои начались?
— А Витька уж не за доктора ли?
Насмешки сыпались на Макара гуще, чем зёрна в бункер. Макар молчал. Он стоял, крепко расставив ноги, сбычив шею, как будто сам себя поставил на бабий расстрел. На тёмное лицо упали волосы, спутались на лбу, но губы кому-то улыбались.
Среди девчат Витька увидел Васёнку. Она стояла, склонив к плечу голову, и смотрела на Макара, как будто радовалась, что все вокруг шумят и смеются и она может вот так, на людях и незаметно, смотреть на Макара.
Витька видел, что Макар тоже смотрит на Васёнку, что его вовсе не трогают насмешки, которые летят в него, как пули. Но вот кто-то из женщин с отчаянным задором крикнул:
— Бабы! Закройте от него Васёнку: он её глазами съест!..
Бабий смех охнул, как залп. Макар вздрогнул, и все увидели, что слова попали в цель.
Васёнка вспыхнула, сорвала с шеи платок, уткнулась в него лицом.
Бабы и девчата, хохоча, пошли к селу. Голоса затихли, Витька робко поднял глаза на Макара. Какое-то время они пытливо смотрели друг на друга, потом оба враз улыбнулись.
— Вот так, друг-товарищ, — тихо сказал Макар.
1
Первым Алёшку навестил лесник Красношеин.
— Где тут ваш охотник?! — сказал он громко и радостно, скидывая с плеча ружьё. Снял с головы фуражку, дважды поклонился Елене Васильевне. — Разрешите самолично! — Засунув фуражку под мышку, он двумя руками осторожно пожал пахнущую тонкими городскими запахами руку.
Алёша с книгой в руке выскочил в кухню.
— Собирайся! — грубовато сказал Красношеин. — Лес покажу.
Елена Васильевна всегда терялась, когда в доме появлялся гость, она терялась даже тогда, когда знакомый водовоз, толкнув дверь, объявлял: «Вода приехала!» Она и сейчас, с веником в руке, растерянно стояла перед молодым лесником. И хотя в доме уже было прибрано, и кухня была в порядке, и чистые кастрюли и вымытые тарелки блестели на плите, Елена Васильевна всё равно быстро и обеспокоенно всё оглядела, извинилась:
— Вы уж не обращайте внимания, никак не успеваю! Как за уборку, так гость!
