За год до того, как я поступила в колледж, семейство Чакраборти пригласило нас к ним домой на День благодарения. Мы были удивлены, увидев в числе гостей многих из своих бенгальских знакомых — видимо, Пранаб-каку и Дебора решили организовать что-то вроде встречи старых друзей. Обычно мои родители не праздновали День благодарения; американский обычай сидеть за столом, поглощая безвкусную пищу, отвращал их от подобных торжеств. Для них День благодарения был еще одним из множества других непонятных им американских праздников, таких как День ветеранов или Мемориальный день, очередной повод не выйти на работу, да и только. И все же, приодевшись по-праздничному, мы поехали в Марблхед. Дом производил солидное впечатление: трехэтажный, облицованный серым гранитом, с полукруглым подъездом, заставленным машинами. Он стоял практически на берегу океана; большую часть пути мы ехали вдоль холодного, неприветливого побережья Атлантики, а когда вышли из машины, нас приветствовали крики чаек и плеск волн. В преддверии торжества гостиную практически полностью освободили от мебели — теперь в ней стояло лишь несколько столов, расставленных в форме буквы «П». Столы были накрыты белыми скатертями, тарелки тоже были белыми, а столовые приборы — серебряными, в центре столов красовались композиции из рыжих тыкв. Больше всего меня поразили разбросанные по дому игрушки, собаки, рассыпающие вокруг себя тучи пыльных рыжих волос, и бесчисленные фотографии Бонни и Сары, которыми были завешаны и заставлены все вертикальные и горизонтальные поверхности. Когда мы приехали, женщины еще суетились на кухне, заканчивая готовку (моя мама всегда считала это страшно дурным тоном), и на кухне стоял веселый хаос — голоса людей смешивались со звоном посуды, огромные открытые котлы распространяли вокруг себя дразнящий запах пищи.
Семья Деборы, которую мы видели лишь раз на свадьбе, приехала в полном составе, с женами, детьми, их друзьями и подружками. Сестрам Деборы было уже за тридцать, но их, так же как и ее, можно было спокойно принять за студенток колледжа: они были стройными и длинноногими, и все приехали в джинсах, сабо на босу ногу и вязаных свитерах. Младший брат Деборы Матти, с которым я когда-то танцевала у нее на свадьбе, теперь был уже студентом колледжа в Амхерсте, высокий и белокожий, с широко расставленными серо-зелеными глазами и вьющимися каштановыми волосами. Когда я увидела эту веселую толпу, стругающую овощи на кухне, я чуть не заплакала от злости на мать, которая устроила мне истерику перед отъездом и заставила надеть
