Всю дорогу Джен молилась только об одном: лишь бы несчастная Перл не замерзла и не простудилась. Обезьянка, закутанная теплым шарфом, уже даже не пыталась выбраться из сумки. Джен на чем свет стоит ругала себя за то, что не оставила Перл в каком-нибудь отеле для животных, которых в Нью-Йорке, где она трудилась над своим последним заказом, было более чем достаточно.
Таксист, так и не объяснивший Джен, что же такое загадочный «Такобризль», высадил ее на той самой развилке, о которой говорил мистер Силвер. Дальше Джен, окутанная поднявшейся метелью, пробиралась уже почти на ощупь.
Людей на улицах не было, да и сами улицы невозможно было рассмотреть из-за плотной занавеси снега, метавшейся то в одну, то в другую сторону. Скоро Джен поняла, что окончательно и бесповоротно потерялась — путь до развилки был потерян, а в Лайтшроубсе, куда Джен попала впервые, она совершенно не ориентировалась.
О том, чтобы найти дом своего заказчика Скотта Силвера, Джен уже и не думала. Только бы попался хоть какой-нибудь дом, где можно было бы согреть Перл, погреться самой и позвонить.
Огромным счастьем было уже то, что Джен догадалась одеться в поездку потеплее: натянула старенькую лисью шубку, шерстяные носки, любовно связанные бабушкой, толстые утепленные джинсы, а на ноги надела большие сапоги из оленьего меха, расшитые бисером.
Видела бы ее сейчас мама! Вот она уж точно сказала бы, что Джен сошла с ума. Что Джен не сидится на месте. Что Джен, ее маленькая Джен, вместо того, чтобы уже остепениться, выйти замуж и нарожать детишек, колесит по всем частям света, занимаясь самой бесполезной работой на свете.
А если бы маму слышал ее нью-йоркский приятель Фредди, то он сказал бы, что это воистину мудрые слова. Джен следовало бы принять его предложение, выйти за него замуж, и уж он-то точно позаботился бы о том, чтобы она не бродила по заснеженному и завьюженному городку Лайтшроубсу в поисках дома заказчика, какого-то мистера Силвера, будь он неладен!
И одна только бабушка, пожалуй, воздержалась бы от жесткой критики в адрес Джен. Ведь ее внучка сделала свой выбор, пускай неправильный, но зато свой собственный. Ведь далеко не все на это способны.
Джен не успела заметить, как пустынный Лайтшроубс укутало покрывало мглы. Стало еще холоднее, а ветер, словно решив, что ночью он может разбойничать безнаказанно, разошелся уже не на шутку. Джен уже не чувствовала ни щек, ни кончика носа, когда вдалеке замаячил туманный огонек. Выбора не было, поэтому Джен, заглянув в сумку и убедившись, что Перл жива и пока еще здорова, двинулась в ту сторону, откуда виднелся этот призрачный маячок.
