- Опять ходили туда? – осторожно поинтересовалась девушка, когда Батон с ее помощью втиснулся в свою холостяцкую каморку и, не раздеваясь, повалился на драный матрас.
- Не дошел, как всегда, - изогнувшись, сталкер пошарил под матрасом и достал полупустую бутыль сивухи.
- Дайте! – Лера строго протянула руку.
- Цыц! – отмахнулся дядя Миша и, сбив крышку, сделал пару жадных глотков. – Что нас не убивает, делает нас сильнее!
Присев рядом, Лера осторожно провела рукой по изуродовавшей лицо ране.
- Вам очень больно? Хотите, доктора позову.
- Нет. Мои болячки аспирином не вылечить. Да и от него двадцать лет толку – одно название, - еще раз приложившись к стремительно пустеющей бутылке, Батон закрыл уцелевший глаз. – Знаешь, а ведь я руки жены до сих пор помню. А до дома так и не дойти. То химза сдаст, то твари полезут. А ведь мне каждую ночь снится, что я домой вернулся, дверь открываю, а мне Димка на шею прыгает. Как котенок, маленький такой… А еще апельсины. Много.
По небритой щеке неожиданно скатилась слезинка, растворившаяся в складках шрама. Этого от вечно задиристого сталекра не ожидала даже Лера.
- А дойти не могу…
- Дядя Миша, вам нужно поспать, - девушка огляделась в поисках одеяла.
- Я тебе, кстати, подарок принес, - неожиданно спохватился сталкер. - Вас с Ерофеичем не было, так я его на стол поставил. Не ошибешься. Конечно не ах, но тварей я из-за него знатную кучу положил. Гнезда у них там разбросаны вот такусенькие, а пушка-то у меня во-о-от такущая…
- Вам нужно отдохнуть, - терпеливо повторила Лера, укутывая сталкера ворсистым клетчатым одеялом.
- Спасибо тебе Лерка, ты настоящий мужик, - пробормотал напоследок добитый сивухой дядя Миша, отвернувшись к стенке. – Одна меня понимаешь. Валера и я. Вале-е-ерия…
Через некоторое время он раскатисто захрапел.
* * *
На столе рядом с моргающей карбидкой в стеклянной бутылке стоял ОН. Настоящий, живой… ЦВЕТОК. От неожиданности Лера даже перестала дышать и замерла на пороге, боясь ступить в комнату, в сумраке которой таинственно переливались голубоватым светом миниатюрные ромбовидные лепестки. Выйдя из оцепенения, девушка осторожно прикрыла за собой дверь и робко подошла к столу. В спертом воздухе комнаты разливался восхитительный сладковатый аромат, источаемый бледно желтой, мохнатой сердцевиной цветка.
- А, вернулась, - выглянул из своей половины Ерофеев. – Тебя тут уже гостинец дожидается.
- Как красиво, - пролепетала присевшая на краешек стула девушка. – Деда, а что это?
