Услышав, что майор неоднократно беседовал с самим верховным, Ландышева вся просто затрепетала от избытка чувств. Не спрашивая разрешения, она обратилась к Куликову со своими наивными вопросами.
-- А как он выглядит?
-- Скажу честно, на свои портреты совсем не похож. Лицо все в морщинах и оспинах. Носит старый серый китель, кое-где заштопанный.
-- А он действительно курит только трубку, как на картинах? - Похоже, Ландышева настоящая фанатка Сталина.
-- Действительно трубку. Он набивает ее табаком из папирос, а иногда вставляет в нее раскуренную сигару.
-- А как же рекомендации о вреде курения, - подключился я к обсуждению личности вождя.
-- Подействовали. Теперь товарищ Сталин глубоко не затягивается.
-- А как выглядит кабинет? Зеленое сукно, зеленый абажур на лампе?
-- Зеленого абажура там, правда, не было, но я был не в кремлевском кабинете, а в бункере.
Вопросы посыпались на бедного Куликова с двух сторон, так что он еле успевал на них отвечать.
-- Коньяк товарищ Сталин действительно любит, но сейчас пьет его редко. Так что бутылка на столе была, но ее не открывали.
-- А что же вы пили?
-- Ну, товарищ верховный сделал смесь вина и лимонада, и угощал меня ею.
- Да раз уж заговорили о выпивке, то предлагаю обмыть вашу награду. - В другом случае подобное предложение было бы нарушением субординации, но мы с Куликовым с самого начала сработались, и он никогда не общался со мной как с младшим по званию. Да и само звание майора было получено им не без моей помощи.
Сержант заявила, что пятьдесят грамм на сытый желудок вреда мне не принесут, и достала из тумбочки подозрительную флягу. Еще одну фляжку извлек из своего кармана майор.
- Я свою звезду уже раз пятнадцать обмывал, - подмигнул он, откручивая колпачок. - В каждом конструкторском бюро, с которым мне приходится работать, уверены, что это за внедрение их техники меня наградили.
Увы, но попробовать привезенный майором коньяк мне не удалось. Дверь распахнулась без стука, и на ее пороге остановился высокий грузный мужчина с самодовольным лицом. Он явно не ожидал увидеть здесь энкавэдэшников, да еще сразу двоих. Впрочем, Куликов сидел спиной к двери, и когда он обернулся посмотреть на вошедшего, его петлицы не было видно, а нарукавные знаки различия были скрыты под халатом. О его ведомственной принадлежности говорила только фуражка. Не поняв, что перед ним находится целый майор госбезопасности, пришедший попытался изгнать сотрудников НКВД из палаты.
