— Долг за избу ты мне сегодня вернешь, — говорит он негромко, но очень выразительно. — Понятно? Иначе — раздел, ломать буду…
Семен ничего не отвечает, лишь бросает на Трубникова взгляд раненого зверя.
Трубников нагоняет Маркушева.
— Мы с Семеном с детства любили на кулачках биться, — говорит он, — но в деревне болтать об этом не обязательно.
— Слушаюсь, Егор Иваныч! — каким-то новым голосом отвечает Маркушев.
* * *
Под вечер. В доме Трубниковых. Борька что-то рисует с альбома.
Никогда, никогда не сольются
День и ночь в одну колею.
Никогда не умрет революция,
Не закончив работу свою…
— тихо напевает Трубников.
Он ходит по избе, держась за культю. У него, видно, опять болит рука и всякие мысли одолевают. Проходя мимо печи, он прикладывает ладонь к ее чуть теплому боку и снова хватается за культю. Затем он подходит к Борису и заглядывает через плечо. Борька резко захлопывает альбомчик и не открывает до тех пор, пока Трубников не отходит от него. Надежда Петровна заметила эту сцену, и лицо ее болезненно скривилось. Трубников успокаивающе и намекающе кивает ей. Надежда Петровна берет пустые ведра и выходит из дома.
— Слушай, Борис, — обращается Трубников к пасынку. — Неладно у нас получается. Ты на меня волчонком глядишь… а мать переживает.
Мальчик пожимает плечами, но взгляд его остается замкнутым и настороженным.
— Ты не думай, я в отцы тебе не напрашиваюсь, — продолжает Трубников. Отец у тебя один, и это свято. Как ты был у матери на первом месте, так и остаешься. Но я, видишь, инвалид, со мной много возни требуется, не обижайся. Если мы и не станем друзьями, все равно мы оба должны о матери помнить, чтобы ей жилось хорошо, она это заслужила. Согласен?
Борис потупился, чуть приметно пожав плечами.
— Теперь поговорим о деле. — Трубников подходит к стене, на которой вывешены Борькины рисунки. — Скажи, ты мог бы таким же образом построить нашу деревню?
— А чего строить-то? — Борька удивленно поднял темные брови. Деревня — она деревня и есть.
— Я говорю о Конькове, которым оно станет лет через десять.
— Каким же оно станет?
— А я почем знаю!.. Другим, а каким — тебе виднее: ты — архитектор, я заказчик.
— Нет, не смогу, — чуть подумав, говорит Борька — Деревни такой я сроду не видел.
— Вот те раз! А фантазия зачем человеку дана?.. Ну-ка, выйдем…
Речка Курица. Надежда Петровна, зачерпнув ведром воду, видит, как Борис и Трубников вышли на мосток, их сопровождает знакомый нам пес.
Уже поздно, но еще длится розовый весенний закат. Где-то вдалеке звучит грустная, одинокая песня женщин.
