Не скажу, что идея с губернаторством для этого человека вышла удачной, так как характер у Владимира, свет Васильевича был жестковат - но это уже не наши вотчины, и государю виднее. Единственно, что себе позволил - несколько политинформаций и обсуждение структурного плана взаимодействий губернии и фортов, считай факторий, Северного Пути. Со своей стороны, будущий губернатор Камчатки много и красочно рассказывал про битвы с аборигенами. У меня волосы шевелились. Кто там первый начал, уже не разобрать, но бились много и часто.
После рассказов Атласова в кают-компании пришлось даже несколько лекций устраивать, как нам избежать подобных проблем. Лекции быстро перерастали в полемику, где все тот же Владимир Васильевич утробным басом предлагал всех к ногтю, его поддерживало множество будущих губернаторов Алексея, а мне приходилось логически заканчивать их построения реками крови и оканчивать той самой "тишина, и мертвые с косами стоят".
Дадут эффект наши посиделки или нет, узнаем в ближайшее время, так как конвой потихоньку приближался к Анадырскому лиману.
Первоначальной стоянкой задумывал бухту Провидения. Но Берингов пролив мы находили два раза, в первый раз зайдя в глубокий залив, и потом с трудом выбираясь из него через льды на парусах. После того как мы нашли пролив во второй раз - на радостях по обнаруженному таки проходу, кораблям следовало идти подальше от берегов, в связи с малочисленностью работоспособных и трезвых матросов. Вот мы и дрейфовали по ветру, пока все не пришли в норму, а возвращаться плохая примета - теперь конвой шел к будущему форту Анадырь.
В общей сложности, неделя путешествия вдоль побережья Чукотки обогатила навигаторов картами, а матросов словарным запасом боцманов. Погода не баловала, хоть и не испытывала - но намекала на осенние шторма.
Побережья, наконец, перестали быть бесконечными "столами" с рассыпанными по ним сопками и изогнулись солидными горными хребтами, намотавшими на себя облака.
В Анадырский лиман входили ползком, запустив впереди себя канонерки - мелко тут, особенно в южной его части. Постепенно, берега широкого лимана сблизились, загнав конвой в неширокое устье одноименной реки. Глубины упали до десяти метров, и ледовые корабли бросили якоря.
Рассматривал в бинокль обстановку. Вошли мы в бухту с востока, на запад уходила река, извиваясь в обрывистых берегах. На южном берегу возвышалась большая гора, у подошвы которой можно было рассмотреть стойбище аборигенов. Хоть это и первые люди, что встретились на нашем пути, но сводить с ними близкое знакомство, после рассказов Атласова, желания не имелось. В связи с этим особо внимательно рассматривал северный, то бишь, левый берег. На какой именно берегу был основан Анадырь в моем времени - понятия не имею, но в сложившейся обстановке, левый, северный берег мне показался предпочтительнее - дружить с аборигенами лучше через воду.
