Вик глубокомысленно покивал.
— Понятно, наступило время повесить на дверную ручку галстук. — Ранульф нахмурился, и он пояснил: — Бьянка с Лукасом хотят побыть наедине.
— Я сразу увидел символизм в дверной ручке и галстуке, — сказал Ранульф.
— Погоди… Нет! — воскликнул Вик. — Это означает совсем не то. То есть мне так кажется…
Разговор грозил зайти в тупик.
— Так, может, ты пойдешь и позовешь? Я буду тебе очень благодарна.
Вик ухмыльнулся:
— Считай, что уже сделано.
Десять минут спустя, зайдя в комнату Лукаса, я увидела, что он один. Вик с Ранульфом уже увели Балтазара. Лукас сидел, обложившись учебниками, словно уже готовился к экзаменам.
— Ого! — воскликнула я, обретая форму. — На тебя что, налетело цунами домашней работы или что-то в этом роде?
— Занятия помогают, — спокойно ответил Лукас. — Когда я занимаюсь, могу хотя бы ненадолго сосредоточиться на чем-нибудь, кроме собственных мыслей.
Теперь книги, тетради и ноутбук стали выглядеть совсем по-другому, сразу же напомнив мне Черный Крест и Лукаса с оружием охотника. Его новообретенная страсть к учебе просто была еще одним способом защитить себя — на этот раз от внутренних демонов.
Надеюсь, у меня есть еще один способ.
— Как по-твоему, ты можешь ненадолго отвлечься?
Лукас поднял на меня взгляд зеленых глаз, такой теплый и ясный, что я чуть не растаяла.
— Ради тебя? Всегда.
— Мы одни. — Я провела рукой по его волосам; он закрыл глаза, наслаждаясь прикосновением. — У тебя моя брошь, поэтому я могу обрести тело. Может быть, мы можем… сделать еще одну попытку?
Он долго молчал. Взял меня за руку, и я снова ощутила это искрящееся чувство соединения — восхитительную прохладу и прошедшую сквозь меня дрожь наслаждения. Я наклонилась, чтобы поцеловать Лукаса, но наши губы не успели встретиться. Он произнес:
— Мы не должны.
— Лукас, почему? — Я не чувствовала себя отвергнутой. Он просто излучал вожделение и любовь, поэтому я не понимала, что нас удерживает. — Я знаю, что в прошлый раз ничего хорошего не получилось, но теперь мы понимаем, что происходит. Что мы может делать, а что нет.
По мне, так все, что мы делать могли, было в сто раз интереснее, чем то, чего не могли.
— Секс и жажда крови тесно связаны, Бьянка. А для нас особенно.
— Но это не одно и то же. — Я целовала его в лоб, в щеки, в уголки рта. Он тяжело, прерывисто дышал, и я понимала, что он хочет меня так же сильно, как я его, а может, даже сильнее. — Теперь ты знаешь, что тебе нельзя пить мою кровь, это причиняет тебе боль и может вообще уничтожить. Значит, ты будешь держать себя в руках и не станешь меня кусать.
