Она покраснела. Хорошо начинать вечер, чувствуя себя полной дурой!
— Ах, отруби! — Она вымученно рассмеялась. — Что ж, отруби творят чудеса. Я стала совершенно новым человеком, поэтому у меня и возникли проблемы с узнаванием. — Вслух это почему-то прозвучало менее убедительно, чем у нее в голове.
— Вот как? — Он окинул ее быстрым взглядом. — И как же вы выглядели раньше?
Она усмехнулась.
— Ну, начнем с того, что я была скандинавкой шестифутового роста.
Он рассмеялся, и Джоан слабо улыбнулась в ответ. Интересно, сколько времени ему потребуется, чтобы выяснить, что он обедает с кем-то, совершенно не приспособленным для роли девушки?
О Боже, помоги мне пережить этот вечер!
Полчаса спустя она все еще была жива. Ей удалось не опозорившись сделать заказ. Однако она уже умудрилась дважды опрокинуть бокал с водой и едва не сожгла меню на пламени романтической свечки, поставленной в центре стола.
— Простите, — сказала она, пытаясь улыбнуться. Взгляд Сида был мягким, но Джоан чудился в нем некий оттенок жалости к такому нелепому существу, как она. — Обычно я не такая неуклюжая.
— Рискуя показаться нескромным, замечу, что многие люди, с которыми мне приходится общаться, нервничают в моем присутствии. — Он пожал плечами. — Вы не исключение.
Джоан нахмурилась.
— Ну конечно, вы знамениты, вы великолепны! Легко понять, что люди чувствуют себя в вашем обществе несколько ослепленными…
— Довольно оригинальное объяснение. — Сид рассмеялся. — Я-то имел в виду, что люди обычно нервничают, думая о моих деньгах. Конечно, есть еще эта глупость с «секс-символом»…
— Помнится, я что-то читала про это, — сказала Джоан. Она даже вспомнила, что над столом Моны месяца два висела его фотография.
— С тех пор как я снялся в «Третьей попытке» и газеты не переставая стали звонить о моей громкой славе и невообразимых гонорарах, женщины, с которыми я обедал, держали язык за зубами. Или же, наоборот, болтали без умолку, пытаясь убедить меня, что они — лучшее творение со времен изобретения кофемолки.
Джоан, смеясь, закатила глаза.
— В моем случае — никаких проблем. Я-то уж, несомненно, не величайшее достижение со времен изобретения кофемолки!
— Не знаю, — смешливо произнес он. — С вами по-настоящему легко. И вы обезоруживающе честны, Джоан. — В его глазах сверкнуло озорство. — Или Эйнджел? Я слышал, тот парень… как, бишь, его?.. называл вас так.
— А, этот… — небрежно протянула она, чувствуя, как щеки снова заливает румянец. — Мой друг Пол. Он дразнит меня ангелом, чтобы позлить.
