— Сколько трупов? Пять? — посчитал камуфляжный.
— Еще туристы, — добавил джинсовый.
— И еще двоих уголовников посчитайте. Всего девять, — закончила я.
Теперь мужчины замолчали в большом потрясении.
— Это которые сбежали? А с ними-то что случилось? — через минуту пришел в себя камуфляжный, решив, что такой бред запросто может оказаться правдой, или я сбежала из дурдома.
— Мы с ними пришли на древнее стойбище, но местные их не приняли, и они друг друга убили, но я этого не видела.
— Картина Репина 'Приплыли'…, - после паузы сказал джинсовый.
— Нет у Репина такой картины, — проинформировала я.
— Как ты думаешь, кто-нибудь в это поверит?
— Честно, нет такой картины, это поговорка.
— Какая картина! Тут и так картина маслом 'Висяки и шизанутая девица'! А мне три дня до отпуска осталось! — завопил камуфляжный.
— А ты говорил, поехали, порыбачим! — заорал на него джинсовый.
— Мальчики, ладно, я пойду? То есть поплыву? Вы не беспокойтесь, у меня свой катер. Можете кричать дальше…
Мою попытку сбежать к катеру пресекли в зародыше. Оба мужчины взяли меня под белы ручки и аккуратно внесли в патрульный катер. Рюкзак осторожно поставили туда же. Потом джинсовый сел в мой катер, то есть в Вероникин, а камуфляжный остался со мной. Потом мы отправились в Пермь.
Процедуру проведения допросов я знала благодаря папочке и могу с уверенностью сказать, что они проходили по всем правилам. Я абсолютно честно отвечала на все вопросы, а мне никто не верил. Единственный оставшийся в живых после этой истории маньяк как в воду канул, а без него шансов быть услышанной и выпущенной на волю у меня было не очень много. Я тосковала и ждала. Как говорится, если вам не нравится погода, подождите, и она поменяется.
Мое долготерпенье вскоре было вознаграждено. В кабинет вошла Вероника. Я вот считаю, что форма женщинам идет больше, чем мужчинам. Вероника выглядела очень модной и импозантной дамой, даже строгая прическа ей очень шла. На меня она лишь мимолетно взглянула, сосредоточив все свое внимание на следователе.
— Добрый день, Арсений Юльевич! — поздоровалась она.
— Здравствуйте, Вероника Викторовна! Сколько лет, сколько зим! — так же радостно отозвался тот. — Зачем к нам пожаловали?
— За Леоновой Милей Николаевной.
— Так она мне самому пригодится. У меня на нее свои виды!
— У вас свои, а у меня — свои! — заулыбалась Вероника.
— Может, оставите ее нам?
— Никак не могу! И рада бы, да не могу. Забираю с собой прямо сейчас.
