Бой прошел через две недели после того, как Легион разделился. За это время Линдгрен успел полностью выздороветь и восстановить былую форму. Вот только честь лицезреть такое эпохальное сражение мне не выпала. Карст разве что мне пинка не дал для ускорения, заставляя убраться от тренировочной площадки в диаметрально противоположную сторону. Подобной подставы даже я от него не ожидал. Это, наверное, было в первый раз в моей жизни, когда я оказался в подобном положении, которое известно всем людям, выросшим в нормальных семьях. Положение ребенка, тянувшегося за сладостями и получившего по рукам от строгой матери. Особенно было обидно, что посмотреть бой собралась ВСЯ сотня… за исключением одного меня. И вдвойне было обидно, что я так и не увидел, каким же именно образом Карст умудрился победить этот ходячий кошмар по имени Линдгрен. Вдобавок он всем категорически запретил мне рассказывать о самом бое, что уже вообще граничило с нечеловеческой жестокостью. Дело усугублялось еще и тем, что мое слуховое плетение продолжало добросовестно работать, снабжая меня целым ворохом совершенно бессмысленной, но крайне любопытной информации. Поэтому, слушая в двести десятый раз очередное: «А наш капрал просто зверь!» или: «А как он его красиво мордой в землю!» – я тихо подвывал от бессилия. Тем более что из таких вот фрагментов я сумел составить вполне четкую картину, по которой получалось, что по сравнению с Карстом Линдгрен, несмотря на всю свою силу, просто какой-то новорожденный котенок.
После этого сразу стало понятно, почему Карст запретил мне смотреть их бой.
Я, конечно, не тешил себя иллюзиями, но уже довольно продолжительное время считал, что все ближе и ближе подбираюсь к капралу по уровню владения мечами. Ключевое слово здесь – «считал». Не видя боя, но предостаточно наподслушавшись разговоров о нем – и ведь из-за плетения приходилось слушать, даже если не хотел! – я уже не был так уверен в своих силах. По всему выходило, что Карст во время схватки продемонстрировал нечто такое, чего мне еще никогда не показывал. А уж видя, как уважительно Линдгрен стал смотреть на капрала, мне и вовсе хотелось скулить от бессилия. Все-таки когда Торл и Шун называли меня маньяком по части знаний, они скорее преуменьшили мою тягу к новой информации. Желание знать, что же именно произошло в тот день, на добрую неделю лишило меня сна. И кто знает, сколько бы продолжился этот приступ сумасшествия, если бы не Карст. Явно сполна насладившись видом того, как я бьюсь головой об лед, он все же соизволил объяснить мне некоторые моменты моего обучения. После этого я мало-мальски пришел в себя, но все равно не до конца.
