Марта с грустью сказала себе, что Джош приспособился к жизни гораздо лучше ее самой.
И отсюда — неизбежное заключение. Два года назад он сказал правду. «Как бы нас ни влекло друг к другу, в его жизни нет места для меня».
Марта легла, опустила голову на подушку и вздохнула… и тут зазвонил телефон.
Сердце Марты забилось как сумасшедшее. Предчувствие подсказало ей, что звонит Джош. Она схватила трубку. Но предчувствие ее обмануло: это оказался Тони.
— Я уже начал удивляться… — начал он. Марта взглянула на часы, мысленно определила разницу во времени и спросила:
— А что случилось?
— Да ничего, — ответил Тони. — Если не считать того, что я звоню тебе с удручающей регулярностью каждые два часа. Мне уже надоело оставлять сообщения на автоответчике!
— Тони, прости, пожалуйста, — быстро ответила Марта. Ей в самом деле стало неловко. — Вчера я очень поздно вернулась, мне не хотелось тебя будить, поэтому я и не позвонила. И сегодня с самого утра пришлось уехать…
— Вся в делах?
— Да, — ответила Марта, предпочитая не уточнять, в каких именно.
— Ну хорошо, а то я уже начал беспокоиться, — с нервным смешком ответил Тони. — Кстати, у тебя не чесались уши сегодня после полудня по лондонскому времени?
— Что?
— Есть примета: уши чешутся, когда кто-то о тебе говорит.
— И кто же говорил обо мне?
— Трина Катальдо, — ответил Тони. — Мы вместе выпивали в «Рице». Насколько я понимаю, она приехала подписать контракт на съемки в Англии. Ее последний фильм в Америке был принят холодно, и продюсер решил на время спрятать ее в Европе. Она расспрашивала о наших свадебных планах.
— И что ты сказал?
— Ушел от прямого ответа. Знаешь, мне показалось, что Трина сама очень не прочь замуж.
— Вот как? — В мозгу у Марты загорелся красный сигнал тревоги. — И за кого же?
— За твоего приятеля Джоша Смита. Судя по ее словам, она от него без ума. Впрочем, Трина не склонна к романтическим безумствам. Я знаю ее много лет, и она всегда была очень… здравомыслящей женщиной. Однако о Смите она говорит серьезно, как ни о ком раньше.
Марта крепче сжала трубку, чувствуя, как по телу разливается идущая от сердца боль.
«Это глупо, — сказала она себе. — Ревновать — совсем не в моем духе, кроме того, у меня нет на Джоша никаких прав».
— Прости, дорогая, — вдруг сказал Тони.
— За что? — с трудом выговорила Марта.
— Мне не следовало об этом рассказывать. Это… ребячество. Трина действительно влюблена, но ниоткуда не следует, что Смит отвечает ей взаимностью. Я пытался укрепить свои собственные позиции, — смущенно признался Тони.
