— Это произошло, когда он тебя поцеловал?
«Поцеловал?!»
Ощущая странное беспокойство, Ада отбросила шитье во второй раз и опять взглянула на дочь.
Ларк кивнула. Ее улыбка озарила комнату, как солнечный луч, и она открыла матери сокровенный секрет.
— Это правда. Я влюбилась, — она бегом пересекла гостиную, опустилась на колени перед Адой. наклонилась и взяла ее прохладные руки, чтобы согреть. — Я люблю, какое это прекрасное чувство! И не могу дождаться, чтобы открыться папе.
Аду эта перспектива не слишком обрадовала.
— Кто же молодой человек, завоевавший твое сердце?
Глаза девушки заволокла мечтательная дымка, и она уставилась в пространство.
— Янси Джоунз, — прошептала Ларк с таким благоговением, будто произносила слова молитвы.
— Янси Джоунз?! — Ада высвободила руку и взяла дочь за подбородок, так, чтобы та глядела ей прямо в глаза. Мать всеми силами старалась, чтобы в ее голосе не прозвучало обвинение. — Что сделал этот мужчина, чтобы покорить тебя?
— Абсолютно ничего, — ответила Ларк, будто злясь и чувствуя разочарование из-за нерешительности Янси. — Он вел себя так, словно я и не существовала, и притворялся неприступным. Но меня так просто не проведешь… Ведь я-то знала, что влюблена, — девушка довольно ухмыльнулась. — И сегодня открылась ему сама!
— О, Ларк… — Ада на мгновение закрыла глаза и покачала головой. — И что же произошло?
Улыбка погасла, и дочь драматично вздохнула.
— Он меня поцеловал, — выражение глаз опять стало мечтательным. — Более прекрасного со мной никогда не случалось. Я даже не представляла, что это так здорово! Не удивительно, что вы с папой часто целуетесь.
— Мы женаты.
— Но вы ведь целовались до свадьбы? — отшутилась Ларк. — Я это видела.
Девушка сказала правду. Если говорить честно, Вилли с Адой делали значительно более серьезные вещи прежде, чем пойти под венец.
Щеки Ады непроизвольно вспыхнули при воспоминании о ночах, полных страсти, которые они провели в маленькой хижине много лет назад.
Но женщина заставила себя думать только о дочери. Ларк еще слишком молода для подобного. Обязанность матери — оградить ее от неприятностей до свадьбы.
Ада распрямилась и заговорила сухим учительским тоном:
— Тебе только семнадцать, Ларк Райдер. А мистеру Джоунзу значительно больше тридцати…
— Ему двадцать девять, — прервала дочь.
— Пусть так. Это не имеет значения. Он достаточно зрелый человек, чтобы целоваться с невинной, ничего не подозревающей девушкой. Я дрожу при мысли о том, что случится, когда отец узнает… Боюсь, мистеру Джоунзу придется подыскивать другую работу.
