— Я никогда не задумываюсь о ланче прежде, чем закончу завтрак. — Про себя она подумала, что уж во всяком случае с ним на ланч она ни за что бы не пошла.
— Подумайте об этом после завтрака. — Он включил свой шарм на всю катушку, и это еще больше насторожило Викторию. — Мне рассказывали, что там подают такое суфле из крабов, что язык проглотишь.
— В названии этого месяца есть буква «эр», — саркастически сообщила Пэгги, подойдя к ним с бокалом коктейля «Кровавая Мэри».
— Ну и что? — не понял Син Майкл.
— Не говори потом, что я тебя не предупреждала.
Предостережение вызвало у него громкий смех:
— Это все бабьи россказни, Пэгги, в том числе и об «эр»!
Пэгги взглянула на него с презрением.
— Идиотские предрассудки, — наклонился к Виктории Син Майкл. — Это все равно, что побасенки о сатанинских привидениях, которые орут по ночам.
Приход миссис Мэджин с только что сваренным кофе прервал поток злоязычия отбивавшейся от брата Пэгги. Она утверждала, что дурно говоря о мире духов, он обрекает себя на пребывание в аду.
— Ты сама уже заговорила о духах, сестрица, — возразил он. — А не слишком ли еще рано для этого?
Слова Сина Майкла побудили миссис Мэджин обернуться. Она увидела, что Син Майкл указывает на полупустой бокал Пэгги, и вид этого бокала изверг из груди домоправительницы звук, говоривший о пережитом ею шоке.
— Маргарет Эйлин Гливи! — возмущенно воскликнула она. — Что я вижу у вас в руке? Спиртной напиток?
— Вот теперь ей не поздоровится, — прошептал Син Майкл Виктории. — Пятноу никогда не называет ее полным именем, разве только когда хочет прочитать очередную нотацию.
— Мне уже исполнился двадцать один год. К вашему сведению, я совершеннолетняя, — сказала Пэгги, отстаивая свое право на сдобренный спиртным завтрак.
— Это похоже на правду, — согласилась миссис Мэджин. — Но вся беда в том, что часы еще не пробили время, с которого вам позволено пить как матросу.
Она протянула руку, чтобы отобрать бокал. Но реакция Пэгги оказалась более быстрой: содержимое бокала выплеснулось на ее запястье, а оттуда на ковер.
Неизвестно, что больше возмутило домоправительницу: детское непослушание Пэгги или расплывшееся по ковру уродливое красное пятно, — но она потеряла над собой всякий контроль.
— Подотрите! — визгливо приказала она Пэгги. — Подотрите, или Сам услышит об этом из моих уст!
— А меня это разве волнует? — нахально спросила Пэгги, нарочно выпустив хрустальный бокал из рук. Он вдребезги разбился у ног домоправительницы. — Я у него в служанках не хожу.
