«… а если мой правнук откажется жить в указанном поместье, то есть не сделает его своим постоянным местожительством, то все перечисленные здесь имущественные приобретения, страховые пособия, права собственности должны быть разделены поровну между двумя детьми моей покойной дочери — мистером Сином Майклом Гливи и его сестрой, мисс…»
— Но все-таки есть нечто, что мы могли бы сделать, — прервал чтение О'Хари.
Эллиот посмотрел на него поверх очков, размышляя, почему этот семисотлетний замок, в который его клиент до того никогда не ступал ногой, стал теперь яблоком раздора. Вряд ли можно было предположить, что столь богатого человека, как О'Хари, обеспокоила бы перспектива потерять финансовые авуары прадеда.
— Как я уже сказал, — повторил Эллиот, — выдвинутые им условия недвусмысленны. Если вы намерены вступить во владение оставленным вам сэром Патриком имуществом, то боюсь, что главное препятствие на пути к этому — замок.
— Ни о каких препятствиях и речи быть не может! — проворчал О'Хари. — Возникли лишь временные трудности.
Он повернулся, чтобы улыбнуться Эллиоту, но его взгляд отвлекло что-то на столе. Не сказав ни слова, О'Хари протянул руку и вернул портрет на место.
— Мы собирались ответить Тэппингу до тридцатого, — напомнил ему Эллиот.
О'Хари взглянул в сторону застекленных дверей и воистину пасторального ландшафта за ними, положив свой отмеченный ямочкой подбородок на скрещенные пальцы.
— Повторите, пожалуйста, что все это означает, — снова попросил он. — Но затратьте на это не больше двадцати пяти слов.
Эллиот глубоко вздохнул.
— Это означает, что для вступления в наследство вы должны переселиться в замок в Ирландию.
— Хм… — О'Хари недоуменно поднял бровь.
— Простите?
— В завещании говорится лишь о том, что я должен жить в данном помещении, — повторил он. — Не так ли?
— Вы правы, — сказал Эллиот, озадаченный улыбкой, появившейся на лице клиента.
— Но в завещании не говорится, — заметил О'Хари, — что замок должен оставаться там, где он находится сейчас…
Пять лет спустя.
Это было отнюдь не самое удачное утро в ее жизни. Ночью разразилась первая осенняя буря с грозой, что вызвало неполадки с подачей тока в район к северо-западу от Нью-Гэмпширского проспекта. Правда, на устранение аварии ушло менее двух часов, и Виктория Кэмерон осталась в блаженном неведении об отсутствии электричества. Не подозревая о том, что ее электронные часы отстают, она выпила вторую чашку кофе с маковой булочкой и, полагая, что у нее еще много времени, села за стол не спеша позавтракать — вместо своей обычной манеры перехватывать кусочек того-сего, бегая взад-вперед по квартире.
