Наступило молчание. Жестокий оскал на лице Керна постепенно разглаживался.
— Я видел, как вы прислали, — признался он, взглянув на нее сквозь завесу ресниц. — Я как раз работал — складывал стену из камней вон через то поле. — Подойдя к окну, Керн показал рукой. — Вот там.
Лаура тоже посмотрела туда. На краю заросшего пастбища она увидела тачку, полную неотесанных камней; сверху лежали инструменты.
— Во время этой работы я всегда хочу пить. К сожалению, мой термос быстро опустел, — говорил Керн, растягивая слова, — и, увидев вас, я решил сделать перерыв и пройтись сюда, чтобы узнать, настроены ли вы по-добрососедски и не угостите ли чашкой чаю.
Что-то похожее на пальмовую ветвь мира замелькало в воздухе. Лауре оставалось лишь принять ее, и она ее приняла, хотя что-то в этом человеке ее настораживало и заставляло относиться к нему с большим подозрением.
— Конечно, — сказала она небрежно. — Пойдемте вниз, я приготовлю чай.
— Спасибо, — ответил он, не двинувшись с места. — Вы заметили, как здесь душно? Не допускайте, чтобы в доме завелась сырость. Понимаете? Послушайте моего совета — откройте все окна, пусть здесь хорошенько проветрится. — Керн распахнул окно, и свежий апрельский ветерок, ворвавшись в комнату, совершенно растрепал ее шелковистые золотые волосы. — Простите, — сказал Керн, отбрасывая несколько прядей, свесившихся ей на лицо.
И снова то же: прикосновение его прохладных пальцев — и сердце сбивается с привычного ритма, а дыхание становится неровным.
Напуганная собственной реакцией, Лаура резко отвернулась от окна, чтобы уйти, и в этот же миг отвернулся от окна и Керн. Она почти уперлась в него. Ее лицо оказалось в дюйме от груди Керна. Он был без галстука, ворот рубашки был расстегнут глубоко, и Лаура видела его загорелую кожу, путаницу черных волос.
На шее у нее ударил горячий ток крови. Все заслонило непроизвольное кошмарное желание склониться вперед, прижаться ртом к этой бронзовой коже, втянуть в себя аромат его тела. Она не отводила взгляда от его шеи, боковым зрением отмечая внушительную ширину плеч. Тело Лауры вспыхнуло, как соломенный стог.
Что-то со мной не в порядке, думала она в смятении. Я, верно, больна. У меня жар, бред, галлюцинации. Все лишено здравого смысла. Мне этот мужчина даже не нравится, почему же меня тянет сделать?.. Лаура не осмеливалась признаться себе, что именно ее тянет сделать, какие желания одолевают ее. Твердо знала она лишь одно: ей еще ни разу не доводилось испытывать такого сумбура чувств.
