Вот солнце понедельника взошло,
Небес желто-зеленое стекло
От ржавчины отмыло: засверкал
Небесный свод сверканием зеркал
И пожелал, исполненный причуд,
Чтоб вспыхнула заря, как изумруд,
В таинственном сиянии своем…
В зеленом одеянии своем,
Зеленый тополь взяв за образец,
Бахрам в Зеленый поспешил дворец.
К нему в покои гурия вошла:
Небесная лазурь ее вошла,
Зеленой веткой гибкою вошла,
Со сладостной улыбкою вошла:
Улыбка — сахар нежного стручка,
А зелень хороша, когда сладка!
Игрива, и нежна, и весела,
Царевна кубок шаху поднесла.
И принял шах лазоревый сосуд,
Из рук луны он принял изумруд,
Он пил вино из этих тонких рук,
Покуда неба изумрудный круг
Черней ночного сонмища не стал.
Шах благодатным сном еще не спал,
Печальным думам он предался вновь:
На шаха порчу навела любовь.
Пошли рабы за путником ночным,
Они в степи рассеялись, как дым,
И пешехода из чужой земли
Пред очи шаха вскоре привели.
Шах молвил из-за полога: «Тотчас
Пусть сядет он и поведет рассказ».
И чужестранец, похвалу воздав
Могучему властителю держав,
Прося благословенья божества,
Повел неторопливые слова.
«Давным-давно в Египте жил купец.
Богатством наделил его творец.
Был целью бедняков его порог,
Был стол его обилен и широк.
Был у него один счастливый сын:
Во всех искусствах он достиг вершин,
Юсуфа красотою наделен,
Был юноша богат, как фараон.
Его достоинств нам не счесть число.
Светилось ясным разумом чело.
Владел он всем, что было у купца,
Владел он всем имуществом отца!
Науки светской мудрость возлюбя,
Он окружил учеными себя.
Саадом звался. Видел в нем отец
Всей жизни счастье, дней своих венец.
Покои для гостей воздвиг Саад.
Прохожему любому был он рад.
К нему дорогу знали свой, чужой:
Он всех встречал с открытою душой,
Всем путникам предоставлял приют…
Спросив: откуда и куда идут,
Какая цель у них и в чем нужда, —
Он милость им оказывал всегда,
Оказывал гостям в жилье своем
Внимательный и ласковый прием.
Когда же, чуткий сердцем, видел он,
Что гость благодеяньями смущен,
Хозяин с лаской задавал вопрос:
Что видел он? Что знал? Что перенес?
Что, странствуя, стремился он познать?
В какой науке видит благодать?
Саад внимал гостям, как ученик,
Он в тайны сокровенные проник,
Он стал наук заморских знатоком,
Алхимией и волшебством влеком.
Но вот привел непостижимый рок
Двух чужестранцев на его порог,
Одетых в одинаковый наряд:
В зеленое от головы до пят.
Поставил блюда для гостей Саад,
