Ричард обвил одной рукой гибкую талию молодой женщины, другой провел вверх по спине. Флоренс так и затрепетала, точно деревце под ласками теплого ветра.
Губы его скользнули ниже, покрывая поцелуями изящную шею, на которой пульсировала тонкая голубая жилка. Следуя по ней, как по тропинке, губы его опускались все ниже и ниже, к распахнутому вороту рубашки Флоренс. Руки ее беспомощно дрогнули, а затем неожиданно впились в плечи Ричарда так крепко, что, казалось, никакие силы не в состоянии разъединить их.
— Я хочу тебя, Флоренс, — прошептал Ричард, приподняв голову и ласково прикусывая мочку розового ушка возлюбленной. — Если это не слишком быстро для тебя.
— Слишком быстро? — Она вскинула на него недоуменный взгляд затуманенных серых глаз. — Что ты имеешь в виду?
Ладонь Ричарда уже проникла под ее рубашку.
— Ну, вчера же это для тебя было впервые, — пояснил он, гадая, найдет ли в себе силы оторваться от Флоренс, и молясь, чтобы ему не пришлось от нее отрываться. — Я не хочу делать тебе больно.
Она так яростно замотала головой, что он даже улыбнулся.
— Если ты сейчас остановишься, мне будет гораздо хуже.
Ее рука в свою очередь проникла за пояс его брюк… и скользнула ниже. Из груди Ричарда вырвался судорожный вздох. Только сейчас до него дошло, что он безнадежно провалил свою миссию: ведь он не собирался обмениваться с Флоренс ни единым поцелуем, пока они все не обсудят, как полагается разумным, здравомыслящим людям. Что ж, похоже, он недооценил силу чар Флоренс Саузи.
Но сейчас его это уже не волновало. Сейчас все самообладание до последней капли требовалось ему только для того, чтобы как-то сдерживаться под прикосновениями постепенно смелеющей руки Флоренс.
Молодая женщина завороженно следила за выражением лица своего возлюбленного и ликовала в душе. Сгорая от нетерпения, она потянула язычок молнии на джинсах Ричарда вниз. Но он перехватил ее запястье.
— Ты просто не знаешь, что со мной делаешь.
Хриплые нотки его срывающегося голоса возбуждали Флоренс, заставляли каждую клеточку ее тела трепетать от сладкого ожидания.
— Тебе кажется, я не знаю, что делаю? — невинно осведомилась она, дергая застежку чуть ниже.
Из горла Ричарда вырвался сдавленный рык.
— Я понимаю, что тебя светские условности волнуют меньше всего на свете. А вот я, представь, привык их соблюдать. Но если ты не остановишься, я окончательно потеряю контроль и овладею тобой прямо здесь, в кухне, что уж точно будет вопиющим нарушением каких бы то ни было условностей.
