— Ты неважно выглядишь, — заметила она с явным подтекстом. — По-моему, ты переработал.
Лепра силился прочесть меню, но буквы прыгали у него перед глазами и слова казались бессмысленными: говяжье филе… рагу… сердце Шароле…
— Курицу, — сказал он машинально.
Ева забрала у него меню.
— Что с тобой?
— Ничего… ничего, просто немного устал.
Она посмотрела на него, ее глаза еще никогда так не светились любовью.
— Ты странный мальчик, — продолжала она своим надтреснутым, хрипловатым голосом, который одинаково хорошо умел петь о встречах и разлуках. — Вечно ты что-то скрываешь… вечно секреты какие-то… Хоть бы раз выговорился, облегчил душу.
— Что ты хочешь, чтобы я тебе сказал?
— Ты уверен, что тебе нечего сказать?
Он схватил графин с водой, наполнил стакан и выпил, не утолив жажды. Потом жестко посмотрел на Еву, словно прицеливаясь.
— Ты права, — прошептал он. — Я должен кое-что тебе сказать.
Ему показалось, что лицо Евы как-то сжалось, застыло, превратилось в маску.
— Только что пришла последняя пластинка, — закончил он.
Метрдотель услужливо наклонился над столиком.
— Вы выбрали?
Ева сделала ему знак отойти.
— Бедняжка, — сказала она.
Пластинка остановилась. Ева молчала, положив голову на руки. Лепра метался по комнате от рояля к двери и обратно. «Я уже хожу, как в камере, — подумал он. — Еще немного, и начну думать, как заключенный». Он в изнеможении остановился около Евы и оперся на спинку ее кресла.
— Ну… что ты об этом думаешь?
— Забавный был человек, — сказала она.
— Сумасшедший! — закричал Лепра. — Псих! Надо совсем спятить, чтобы так изощряться! Ева…
Она запрокинула голову и взглянула на него.
— Ева… ты считаешь… что его план сработает до конца?
— Мелио умер, — сказала она, — а пластинка пришла. Почему бы и письму не дойти до прокурора?
Ее тонкие губы, шептавшие что-то, глаза на запрокинутом лице внезапно показались ему чудовищными и нереальными.
— Я тоже выбит из колеи… Но ты, кажется, уже смирилась с этим. Я тебя не понимаю.
— А что я должна делать, по-твоему? Биться головой о стену? Кататься по земле? Он выиграл. Пусть так. Мы тут уже ничего не можем сделать.
— Он выиграл! — усмехнулся Лепра. — Он! Он! Что значит он? Он ведь умер, а? Ты говоришь о нем, словно он жив и здоров.
Ева пожала плечами, показала на проигрыватель.
— Он здесь. Ты слышал его, так же как и я.
— Так ты сдаешься?
— Я жду, — сказала Ева. — Это твои слова… Надо ждать.
— Ну а я ждать не намерен. Сложу чемодан и завтра буду в надежном месте.
