— Куда они делись? — вслух произнес он, поднялся с четверенек и пошел дальше. С души словно камень свалился. Так бывает, когда проснешься после кошмарного сна… А может, это и был сон? Да нет, не сон, потому что вокруг до боли знакомая реальность: грязная тропинка, черные от угольной пыли остатки снега, не растаявшего еще несмотря на конец апреля, темные силуэты недостроенных конструкций первого энергоблока, светящийся, похожий на пароход времен Самюэля Клеменса, главный корпус старой станции, возле которого торчали две стометровые трубы с сигнальными лампочками наверху, там, где крепятся молниеотводы. А чуть в стороне от них высилась двухсотметровая громада новой трубы, рядом с которой две старые выглядели окурками на фоне не зажженной еще сигары.
Внучек повернул прямо к большой трубе, внутри которой, по словам дежурного горотдела милиции, два часа назад оборвался лифт с бригадой рабочих.
Труба, строящийся энергоблок и старая станция не были объектами Фединого участка. Они значились за отсутствующим опером. Когда Внучек принимал их, начальник горотделения сказал:
— Это ненадолго, максимум на полгода…
Но прошли полгода, потом еще и еще. И Федя свыкся с мыслью, что это тоже его участок, даже мысленно не разделял его с родным. Он также свыкся с мыслью, что работает за двоих, а иногда за троих, потому что у шефа в самые критические моменты, когда работы было невпроворот, а нужно было еще и ехать куда-нибудь к черту на кулички в соседний район, вдруг начиналась тахикардия, кружилась голова и проявлялись симптомы болезни, которую бывший отделенческий водитель, не сработавшийся с Карнауховым, называл воспалением хитрости.
Но Внучек не жаловался на жизнь: ему нравилось работать за двоих, нравилось чувствовать свое превосходство над другими, нужность людям.
Начальство в Н-ске ценило Внучека и не только за то, что он мог много работать. Внучек был талантливым опером, а такие нужны начальству: как ни приятны Карнауховы, как ни полезны тем, что могут раздобыть любой дефицит, работа держится не на них, а на таких, как Федя.
Правда Федя еще не знает, что судьба талантов всегда печальна, и в КГБ тоже. Они редко поднимаются на вершины служебной лестницы, потому что постоянно нужны непосредственным начальникам и те охотно выдвигают на повышение менее способных сотрудников, оставляя при себе тех, кто умеет и хочет работать.
Федин талант заключался в умении находить общий язык с другими людьми. Он мог без труда найти ключик к любому человеку и получить нужную информацию от любого, независимо от его возраста и пола, национальности, размера заработной платы, независимо от того, принадлежал ли этот человек к сливкам общества или относился к низшим слоям.
