— Не думайте, что я неблагодарная. Без госпожи старшей кухарки мне пришлось бы много хуже. Раньше я работала на кухне здесь, в гостинице, и мне уже грозило увольнение, так как я не справлялась с этой тяжелой работой. Здесь предъявляют очень высокие требования. Месяц назад одна из кухонных девушек от переутомления упала в обморок и две недели пролежала в больнице. А я не очень-то сильная, в детстве мне порядком досталось, и поэтому я несколько отстала в развитии; вы, наверное, не дадите мне моих восемнадцати лет. Но теперь я уже становлюсь покрепче.
— Служба здесь, должно быть, и впрямь очень утомительна, — заметил Карл. — Внизу я только что видел, как мальчик-лифтер спал стоя.
— При том, что лифтерам живется лучше других, — добавила она, — они получают хорошие чаевые и в конечном счете далеко не так надрываются, как кухонный персонал. Но вот однажды мне улыбнулось счастье: госпоже старшей кухарке понадобилась девушка, чтобы свернуть салфетки для банкетного стола, она послала к нам на кухню за кем-нибудь из девушек, нас здесь около пятидесяти, я оказалась под рукой и очень ей понравилась, потому что всегда умела ловко сворачивать салфетки. Тогда-то она и перевела меня из кухни к себе поближе и постепенно сделала своей секретаршей. При этом я очень многому научилась.
— Неужели приходится так много печатать? — спросил Карл.
— О, очень много, — ответила девушка, — вы даже не представляете себе сколько. Вы же видели, нынче я работала до половины двенадцатого, а это не какой-то особенный день. Конечно, печатаю я не все время — занимаюсь также закупками в городе.
— Какой же это город? — полюбопытствовал Карл.
— Вы не знаете? Рамзес.
— Он большой?
— Очень, — ответила девушка, — я не люблю туда ездить. Но вы, наверно, уже хотите спать?
— Нет, нет, — сказал Карл, — я ведь еще не узнал, зачем вы пришли.
— Затем, что не с кем поговорить. Я не нытик, но в самом деле, если ты совершенно одинок, то уже большое счастье, когда кто-нибудь наконец тебя слушает. Я заметила вас еще внизу, в зале, я как раз пришла за госпожой старшей кухаркой, когда она повела вас в кладовую.
— Это ужас, а не зал, — сказал Карл.
— Я этого больше не замечаю, — Ответила она. — Но я только хотела сказать, что госпожа старшая кухарка очень добра ко мне, совсем как родная мать. Но все же разница в нашем положении слишком велика, чтобы я могла говорить с нею свободно. Раньше у меня были подруги среди кухонных девушек, но их здесь уже нет, а новых я почти не знаю. Наконец, иногда мне кажется, что нынешняя работа утомляет меня больше прежней и что я выполняю ее вовсе не так хорошо, как ту, и госпожа старшая кухарка держит меня на этой должности только из жалости. В конце концов, чтобы быть секретаршей, нужно действительно иметь школьное образование получше моего. Грешно так говорить, но я часто боюсь сойти с ума. Ради Бога, — вдруг скороговоркой сказала она и легонько тронула Карла за плечо, так как руки он держал под одеялом, — ради Бога, ни слова не говорите об этом госпоже старшей кухарке, иначе я погибла. Если я кроме тех хлопот, которые доставляю моей работой, причиню ей еще и горе, это действительно будет уж слишком.
