Так вот, пока я сидел в «Чаше», хозяин «Флагштока» проверил одну из полученных монет — и звонок ли, колебание, перемена цвета или что-то иное указали ему, что монета меченая.
Возможно, он послал поваренка со срочным сообщением. Или у него был колокольчик, снабженный симпатической связью с управлением Гвардии Феникса. Или там имелось иное средство связи, не знаю, да это и неважно — а важно то, что власти получили сигнал о вводе в оборот помеченной монеты. Что, на торговом жаргоне, опрокинуло первую костяшку. Колеса завертелись, дать задний ход уже нельзя, верно мы выбрали или нет.
Само собой, я в точности не знал ни что случилось, ни когда.
Появились гвардейцы Феникса — двое, как я впоследствие узнал. Ибронка легко их засекла, предупредила Голубого, он выпрыгнул в окно и дал деру.
Жаль, я не видел эту погоню. Рассказывали, что Песец получил на старте приличную фору, ему несколько раз пришлось умерять бег, чтобы не потерять преследователей окончательно.
Еще оказалось, что ни одному из парней, которых я расставил, чтобы помешать преследователям, и пальцем пошевелить не пришлось. Выброшенные на ветер деньги. Впрочем, можно и иначе сказать — не будь их там, наверняка что-то случилось бы. Я предпочитаю именно такое толкование.
Тиасса добрался до «Чаши», увидел меня и сел за мой столик.
— Трудности были? — спросил я.
— Пока нет. — Он поставил кошель на стол.
— Хорошо, — кивнул я.
В этот самый момент из-за моей спины появился Омло, смахнул кошель и удалился, ничем более не обозначая свое присутствие, словно нас тут и не было. В точности как Виррой проклятый ястреблорд. Голубенький удалился в другом направлении. Собственно из посетителей никто вроде ничего и не заметил.
Я остался за столом и отхлебнул еще вина.
Через несколько минут появилась Ибронка. Опустилась на стул, где еще недавно сидел Песец, и проговорила:
— Ну?
— Я знаю не больше вашего. Полагаю, господин Песец вскоре будет осведомлен лучше. Покуда остается только ждать. О чем желаете побеседовать?
— Скажем, о том, какой вид будет иметь ваш труп, оставленный гнить на берегу, через месяц-другой.
— В таком случае предположу, что вы не настроены скрасить ожидание светской беседой.
Как раз пока мы мило болтали, Голубенький позволил себя догнать. Будь он джарегом — то, что при нем не оказалось меченых монет, ничего не значило, их бы ему подбросили, или просто измордовали бы парня до полусмерти. Но он был тиассой, так что его в итоге отпустили.
