— Сколько классов вы окончили?
— Восемь.
— Даже восемь! Будем считать, что вы достаточно образованны… Итак, вы стояли на атас?
— Ну да… Пацаны попросили.
— Где они вас просили? На месте или раньше?
— Раньше. Я у них в доме был. Ну, зашел с одним приятелем. Немного бухие…
— Простите! — остановил Волохова Константин Семенович. — Как вы сказали? Бухие! Я правильно произношу?
— Ну, бухие…
— А что это значит? Переведите, пожалуйста.
— Ну, подвыпили маленько.
— Понимаю. Бухие — это значит по-русски — нетрезвые.
— А что ты строишь! — снова прорвался Волохов. — Ты думаешь, я тебя боюсь!
— Нет. Этого я не думаю. И я бы вас попросил, Волохов, обращаться ко мне так же, как и я к вам: на «вы»! — твердо сказал Константин Семенович. — Нужно не бояться друг друга, а уважать. Вы человек, и я тоже человек… Представьте, что я начну говорить с вами в таком же тоне… «Брось ты выкобениваться, Гошка Блин! Что ты строишь из себя!», — подражая Волохову, прокричал Константин Семенович. — Что в этом хорошего? Давайте лучше договоримся: уважать друг друга и не тыкать. Вы согласны?
Алексей Николаевич с интересом слушал допрос. Они не раз спорили о том, как должен вести себя следователь на допросах с различными людьми: со свидетелями, с подозреваемыми, с явными преступниками, и Константин Семенович всегда говорил, что в каждом человеке, независимо от его положения и условий, в которых он находится, прежде всего нужно видеть и уважать человека. Даже в самой опустившейся, аморальной личности всегда теплится человеческое достоинство. Сейчас Алексей Николаевич наглядно мог убедиться, какое сильное впечатление производит Константин Семенович на вора. С первых минут допроса Волохов почувствовал себя «не в своей тарелке», и чем дальше, тем больше терял привычную почву под ногами. Он конечно не верил, что этот седой, высокий, солидный следователь действительно видит и уважает в нем человека…
— Продолжайте, пожалуйста, — сказал Константин Семенович, в упор глядя на побледневшего Блина.
— Что продолжать?
— Вы начали говорить о том, как пришли с приятелем в несколько нетрезвом виде к Садовским. Как зовут вашего приятеля?
— Не имеет значения, — мрачно пробурчал Волохов.
— Для меня всё имеет значение. Итак?
— Ну пришли, а там эти пацаны… А что это вы выдумали какого-то Блина?..
— Гражданин Волохов, запомните: мы никогда ничего здесь не выдумываем. Все мы состоим на государственной службе, а государство не заинтересовано что-то выдумывать. Если я говорю, то значит точно знаю. Гошка Блин — это ваша кличка.
