Вернулся Глушков. В руках у него был поясной ремень и старенький перочинный нож Петухова.
— Напугали мы здорово парнишку! На всю жизнь запомнит! — сказал он, кладя на стол отобранные вещи. — Если бы эту сцену видела наша прокурорша, попало бы нам с тобой здорово! Ну, а что с Волоховым? Привести, Константин Семенович?
— Сегодня у меня особый день… но допрашивать придется. Ничего не поделаешь. Тем более что нашли автора, — сказал Константин Семенович.
— Алексей Николаевич, знаете, кто у них в группе? — спросил Щербаков. — Игорь Уваров. Слышали, конечно, такую фамилию? Папаша — человек известный…
— Вот как! Ты думаешь, сынок тоже ларек грабил?
— А что?
— Нет. Тут что-то другое… ты хоть и «опер», а нюх у тебя неважный. Тут не ларьком пахнет. Читал, что он ему наколол?
— Нет.
— Можно его ознакомить, Константин Семенович? — спросил Глушков.
— Конечно.
— Читай. Видишь… «Держись на поверхности»… Значит, есть и глубина… Это дело будет посложней. Гошка Блин сразу не расколется. Стреляный воробей.
Георгий Волохов вошел в комнату без всяких признаков смущения, уверенной, развалистой походкой, словно он делал кому-то одолжение. Остановившись посредине комнаты, он огляделся и, увидев свободный стул, кивнул головой.
— Сюда? — спросил он сопровождавшего его Глушкова.
— Нет. К нему.
— А что, у тебя квалификации не хватает?
— Угадал.
— Садитесь, Волохов, — предложил Константин Семенович. — Будем знакомиться. Я про вас много слышал… А тут опять что-то написали. Не успел прочитать.
С этими словами он достал из папки протокол предварительного допроса и начал читать. Волохов подтянул сползающие штаны — ремешок у него был отобран — и сел.
— А чего ты меня в одиночке держишь? — громко спросил он Константина Семеновича.
— Скучно? — отозвался Алексей Николаевич, устраиваясь за своим столом.
— А что, нет, что ли! Посиди-ка сам два дня!
— Людей подходящих для тебя не задержали, — пояснил Глушков. — Сам знаешь, сейчас затишье.
— Ничего я не знаю. А в других-то камерах сидят же…
— Там люди иного круга. Они тебя, пожалуй, испортят, — насмешливо сказал Глушков. — Ты быстро подпадаешь под чужое влияние, Волохов. Даже вон мальчишки тебя с толку сбили…
— Ладно уж… Следователь, дай покурить.
Константин Семенович поднял глаза от протокола, достал с подоконника пачку папирос и молча положил перед юношей. Волохов закурил и с видимым удовольствием затянулся.
— Со вчерашнего дня не курил. И кормят у вас тут… одна баланда, — ворчливо проговорил он. — А ты что, из прокуратуры, что ли?
