В тот же день Джилли хладнокровно обыскала кабинет мужа. Удача улыбнулась ей, и паспорт нашелся почти мгновенно, кроме того, малышка Анна была уже вписана в него.
Джанкарло нежно простился с ней, пообещав, что выходные они проведут вместе и куда-нибудь съездят. Джилли мстительно улыбнулась ему вслед. Выходные он проведет без нее, а ехать он может хоть к чертовой матери!
Она заказала билет на самолет, а вечером сняла все со своего счета — это были деньги вырученные от продажи ее английского дома, с процентами. Несколько раз она звонила мужу, чтобы не вызвать подозрений. Последний звонок был сделан уже в Риме, из аэропорта. Сама удивляясь своему спокойствию, Джилли сообщила, что оставляет его навсегда, улетает домой, а он может хоть сегодня жениться на Росарии, но Анну Луизу она не получит. Крики Джанкарло еще доносились из трубки, когда Джилли спокойно опускала ее на рычаг аппарата. Затем она села в самолет, и прошлая жизнь закончилась.
В Англии у нее не осталось никого, кроме дяди Тома, старинного друга их семьи. Так Джилли с дочерью и оказались в Корнуолле. Старик принял их с распростертыми объятиями и, выслушав всю ее историю, категорически заявил, что они с девочкой останутся здесь, в доме на высоком утесе, в Корнуолльской бухте.
Соседям дядя Том представил ее как Джилли Хоуп, свою овдовевшую племянницу, а самой Джилли строго-настрого запретил становиться на какой-либо государственный учет, чтобы не попасть в компьютерный реестр Великобритании. Так она спряталась от всего мира.
Денег хватало, кроме того, Кимберли, рыжая и смешливая дочь одного из друзей дяди Тома, взяла Джилли на работу в свой гимнастический зал. Три года пролетели в мире и спокойствии. Джилли заботилась об Анне-Лу — так стал называть ее Том. Первые зубки, первые слова, первые косички, самые высокие в мире песчаные замки, чайки над серыми волнами и острый запах моря…
Сегодня утром дядю Тома похоронили в ограде старой церкви. Больше они никогда не увидятся, и Анна-Лу никогда не проедется на его широких плечах и не заснет у него на руках, в этой лучшей из колыбелей, ибо качает ее любовь. Никогда больше Джилли не коснется его жестких, загрубевших ладоней и не встретит ободряющего взгляда голубых глаз из-под кустистых седых бровей. Дяди Тома больше нет.
Джанкарло был вынужден сосчитать до двадцати пяти, а не до десяти, чтобы успокоиться. Кровь била в виски, туман застилал глаза. Джилли, его Джилли шла по песку пустынного пляжа. Она стала еще прекраснее, безупречное тело налилось новой, зрелой красотой, и даже простое черное платье не могло этого скрыть. Золотые волосы отросли и достигали талии, тонкой, словно тростинка. Он любил ее, он дал ей все, а она предала его…
