Она не занималась любовью ни с одним мужчиной после Кевина — просто потому, что не имела подобного желания. Но сейчас внутри нее полыхал огонь, и она обостренно чувствовала каждый звук, запах, прикосновение.
— Я хочу заняться с тобой любовью! — вдруг страстно воскликнул Кевин.
— Но как же… твоя рука и твои ребра?..
— Черт с ними! Ты нужна мне и я хочу тебя! Могу я наконец вспомнить, на что это похоже — заниматься любовью с собственной женой? — Он запнулся и тихо, страшась услышать ответ, спросил: — Неужели ты меня не хочешь?
— Я хочу тебя, — прошептала Трейси и в порыве желания выгнула грудь навстречу его ласкам.
— Но тогда что нам мешает?
— Не знаю…
— Я тоже не знаю.
Кевин обхватил Трейси правой рукой за шею, притянул к себе и жадно поцеловал в губы. От этого страстного поцелуя она задрожала.
Тяжело дыша, Кевин попытался снять с нее майку, но ему мешал гипс, и Трейси пришлось помочь ему.
— Ты такая чудесная, — пробормотал Кевин, припадая к ее соску.
Дрожащими непослушными пальцами Трейси расстегнула на нем рубашку и уперлась ладонями в обнаженную грудь Кевина, наслаждаясь щекочущими прикосновениями мягких и курчавых волосков.
— Тебе не больно? — спохватилась она.
— Не-е-т, — простонал Кевин.
Трейси чувствовала, как быстро и сильно стучит под ее ладонью сердце Кевина. Какое чудо, что он жив и что его сердце бьется! И какое же чудо, что они снова вместе!
А ведь он мог умереть! От этой внезапной мысли Трейси похолодела от ужаса.
Не надо об этом думать!
Она глубоко вздохнула и попыталась расслабиться, но слезы уже текли по ее щекам.
— Трейси? Боже мой, да что случилось?!
Не в силах вымолвить ни слова, она обняла Кевина обеими руками и прижалась мокрой щекой к его груди.
— Почему ты плачешь? — допытывался он.
— Я слышу, как бьется твое сердце.
— Ну и что в этом странного?
— Ты мог умереть!
Он фыркнул.
— Точно, мог. Минуту назад.
Трейси улыбнулась сквозь слезы.
— Извини. Понимаю, я веду себя странно, но это сильнее меня. Я не знаю, что со мной происходит. Вероятно, это… Нет, я просто не знаю.
Это была ложь — на самом деле она знала, но не могла ему сказать. Кевин прижал ее к себе и, желая успокоить, начал поглаживать по обнаженной спине. Однако своей лаской он добился прямо противоположного эффекта: нервы Трейси напряглись до предела. С одной стороны, ей хотелось любить Кевина как прежде, с другой — она сознавала, что теперь это невозможно.
— Я хочу, чтобы ты познал меня до конца, — прошептала она и про себя добавила: причем именно так, как когда мы были счастливы.
