— Залезай сюда, иначе ты простудишься.
Гей извивалась, как зверек. Она была теплая, как только что выпеченная сдобная булочка.
— Лежи тихо, и мы еще немного поспим, — с надеждой сказала Эйлин, закрывая глаза.
— Проснись, мамочка, проснись! — закричала Гей, тыкая в глаза Эйлин острыми пальчиками.
— Перестань! — крикнула Эйлин. Но Гей решила, что это очень смешно, и повторила тот же фокус снова.
— Ну хорошо, — сказала побежденная Эйлин. — Мы сейчас встанем, и ты примешь ванну.
Утренние процедуры казались нескончаемыми: купание Гей, одевание, чистка зубов, уговоры пойти в туалет, мытье посуды, разведение огня, приготовление завтрака — каши с молоком — еда и мытье посуды, вслед за тем стирка простыни и пижамы и развешивание их для сушки на заднем дворе, уборка в спальне.
Наконец Эйлин без сил упала на софу, мечтая о чашке кофе и размышляя, когда может прийти машина с провизией. Она ведь не могла бесконечно кормить Гей кашей с молоком. Взглянув на часы, Эйлин увидела, что уже половина девятого. Впереди все еще было долгое, долгое утро.
Она попыталась вспомнить, что Гей обычно делает в это утреннее время дома, но не могла. Поскольку она уходила на работу, девочкой занималась мать, устроившая для нее специальный режим, по которому Гей ела, спала, делала физические упражнения, слушала сказку, занималась с красками и конструктором, спокойно сидела с книжкой, играла в саду, принимала ванну. Что же надо было делать именно сейчас? Кстати, а где же сама Гей?
Гей оказалась в ванной; оба крана были открыты, девочка старательно чистила зубной щеткой раковину.
— Ах, Гей, что за ужас! Ты плохая, плохая девочка!
Эйлин поспешно увела ее с места преступления. Гей начала плакать.
— Пойди нарисуй маме красивую картинку. Эйлин достала бабушкин подарок — новую коробку с красками и набор бумаги для рисования.
— Не хочу.
— Ну построй мне домик из конструктора.
— Не хочу.
Эйлин посмотрела на красное, сердитое лицо дочери и почувствовала непреодолимое желание нашлепать ее, но шлепки надо было приберечь для крайних случаев.
— Хочу домой, — рыдала Гей. — Хочу к бабушке.
— Это невозможно. Мы будем жить в нашем красивом коттедже.
— Ужасный коттедж.
— Мамочка прочтет тебе сказку.
— Не хочу сказку. Хочу к бабушке.
Эйлин закусила губу. Если бы это не выглядело смешным, она бы обвинила Гей в сознательно злом умысле. Но на самом деле ребенок так реагировал на изменение привычного режима. Эйлин смягчилась. «Садись ко мне на колени, и мы поиграем в лошадок, — сказала она. — Давай. Ним — ним-ним — вот так едет леди; трот-трот-трот — вот так едет джентльмен; галлоп-галлоп-галлоп — вот так едет фермер».
