Не переборщи. Не переборщи. До семи.
Черный стал заваливаться и тереться об стену, как боров, которому вспороли вену. Саша спрыгнул с него и, отскочив, снял мешок. Он старался не смотреть в лицо.
Александр и нормально-то бегал плохо, а уж теперь еле волочил ноги.
Это было в Сен-Дени.
Они сделали пересадку на Шатле, потом сели в автобус и наконец молча доехали до конечной, почти на самом юге Парижа, кажется в Иври.
--- Бля, ну что мы будем жрать?!!! — вопил Александр. — Что?! --- Что?! ---
--- Заткнись --- Заткнись --- Ты чё как баба! ---
--- Пусть баба! --- Да! --- Я баба! --- Ну и что! --- Червяк! --- Говно! --- Пусть я говно! --- Да мне насрать! --- Червяк хочет жрать! ---
--- Будем жрать свое дерьмо, — внимательно посмотрев на Александра, тихо сказал Саша. — Кровь --- Хочешь крови? --- Возьми мою кровь --- Хочешь мяса? --- Возьми мое мясо ---
Александр поперхнулся и замолчал. Саша, не мигая, смотрел ему в глаза.
--- Возьми мою кровь --- Возьми ---
------------------------ И еще он вспомнил, как от ужаса устроил истерику, когда Саша познакомился с девушкой! С настоящей! С местной!
И как она на него, на Александра, посмотрела! Эта девка! Как на дохлую рыбу!
Александр копал и вспоминал, как все на Бобуре смеялись, говорили, что они как муж и жена.
Александр не заметил, что улыбается. Его разбирала ненависть. Он копал и копал. Он рычал! Пот лил градом, но Александр упрямо, не останавливаясь, копал.
Стоя в яме уже почти по пояс, он все продолжал всаживать лопату! Убивая и без того уже мертвую землю! Он копал и пел! Да! Сашину песенку!
Мой това-а-арищ в предсме-е-ертной
а-агонии,
Не зови ты на помощь друзей. Дай-ка лучше согрею ладони я
Над дымящейся кровью твоей!
И дальше еще громче! На всю катушку! Будто он был на арене! На эстраде!
И не плачь! Не зови, словно маленький!
Ты не ранен, ты просто убит!
Дай-ка лучше сниму твои валенки!
Мне еще-е-е воевать предстоит!
Он сделал для Саши глубокую могилу. Очень глубокую.
А когда наконец остановился и вылез, на него со всех сторон будто кто-то смотрел. Он как будто проснулся от долгого сна. Он начал оглядываться! Его будто осветили прожекторами! Со всех сторон на него смотрела жизнь... Жизнь. Да. Спокойная и грозная, как это старое дерево. Как эта могила. Как эта куча мертвой земли. Как эта лопата. Как его, Александра, темное окно...
Париж, 31 октября 2001
