Эрленд не стал ему отвечать.
— Вы хотите сказать, что швейцар поставлял девиц? — продолжал негодовать толстяк. — В жизни не слыхал подобную чушь! Это вам не стриптиз-клуб! Это второй по величине отель в Рейкьявике!
— Так здесь нет женщин, которые подсаживаются к мужчинам в баре или в холле, а потом поднимаются с ними в номера?
Директор задумался. Меньше всего ему хотелось настраивать Эрленда против себя.
— Это огромный отель, — наконец произнес он. — Мы не в состоянии проследить за всем, что здесь происходит. В случаях, когда речь явно идет о проституции, мы стараемся препятствовать такому безобразию, но это непросто. Если мы замечаем что-то ненормальное, мы разбираемся. В остальном мы предоставляем нашим гостям полную свободу действий в их номерах.
— Иностранцы и судовладельцы из провинции, так вы охарактеризовали ваших клиентов?
— Да, и еще многие другие, конечно. К тому же у нас не дешевый пансион. Это отель высокого класса, и гостям обычно предоставляются все удобства. Здесь не случается никаких грязных историй, и не дай вам бог выносить сор из избы. Конкуренция слишком велика. Нам и так уже досталось с этим убийством.
Директор помолчал.
— Вы намерены и дальше ночевать в отеле? — спросил он. — Разве это нормально?
— Ненормально найти мертвого Деда Мороза у вас в подвале, — сказал Эрленд и улыбнулся.
Он заметил, как биотехник, с которой он познакомился на кухне, выходит из бара на цокольном этаже с ящичком для пробирок. Детектив кивнул директору и пошел за женщиной. Она направлялась к гардеробу около входной двери.
— Как дела? — спросил он.
Она обернулась, не останавливаясь, и сразу же его узнала.
— Это вы возглавляете расследование? — спросила женщина и вошла в гардероб. Вальгерд сняла пальто с вешалки и попросила Эрленда подержать ящик с пробирками.
— Приходится этим заниматься.
— Не все были в восторге от требования сдать образцы слюны, — заметила она, — и я говорю не только о поваре.
— Мы должны в первую очередь исключить персонал отеля, чтобы сосредоточиться на других вариантах. Я думал, вас заранее вооружили этим объяснением.
— Оно не действует. У вас другого не найдется?
— Вальгерд — это ведь древнее исландское имя, не так ли? — поинтересовался Эрленд, уклоняясь от ответа.
Она улыбнулась:
— Вы не можете говорить о следствии?
— Нет.
— Вам не нравится, что Вальгерд — старинное имя?
— Мне? Нет, я… — Эрленд растерялся.
— Что-то еще? — спросила Вальгерд и протянула руку за ящичком. Она улыбнулась мужчине, который стоял перед ней в застегнутой вязаной кофте под поношенным пиджаком с вытертыми локтями и смотрел на нее печальными глазами. Они были одного возраста, но он выглядел лет на десять старше.
