— Отмена, — бросил Кэшин. — Скажи ему.
— «Сэндвич»-один, отмена, отмена, принято? Подтвердите.
Четыре машины мчались под струями ливня в непроглядной тьме ночи.
Сигнал должен быть красный. Престон затормозит перед ним.
А за ним остановится «тойота». Трое пацанов в двухместной кабине. Ехали долго, устали. Зевают. Мечтают о доме и постели. Это они уложили Бургойна? По крайней мере один из них должен знать, кто снял часы с запястья старика.
— Повторяю: отмена, отмена, — продолжал Дав. — Подтвердите, подтвердите.
— Повторите, «Сэндвич»-два, вас не слышно.
Доехали до последнего поворота всё в том же ливне. Впереди показался перекресток Лэмбинг-стрит. Кэшин только и видел что желтый свет уличных фонарей по обеим сторонам.
— «Сэндвич»-один, отмена, отмена, принято? Подтвердите.
Кэшин сбросил скорость и вошел в поворот.
Красный свет впереди. «Крузер».
Остановился.
Кэшин ударил по тормозам, и «фэлкон» занесло, он едва совладал с управлением.
— Вот черт! — выругался Дав. — «Сэндвич»-один, отмена, отмена, повторяю: отмена, отмена. Подтвердите, подтвердите.
Кэшин в кромешной тьме остановился за «крузером». Распахнулись три дверцы.
— Пошли! — резко бросил он, чувствуя, что все идет не по плану.
Дав первым обежал вокруг «фэлкона», Кэшин налетел на него, оба чуть не упали, ничего не видя за стеной дождя.
На встречной полосе врезалась в столб светофора машина. Та самая, пикап. Кэшин видел, как вокруг суетятся три или четыре фигуры.
Раздались выстрелы.
Кто-то заорал:
— Положи свою…
Выпалили из дробовика, дульная вспышка отразилась от мокрого асфальта.
— Брось, брось свою пушку!
— Отойди, отойди!
Два выстрела, вроде бы из пистолета, языки пламени, быстрые хлопки.
Тишина.
— Твою мать! — проговорил Дав. — Вот твою мать!
Кто-то стонал.
Хопгуд орал:
— Ка-Ди, включи долбаный прожектор!
Мгновение — и зажегся свет, мир стал ослепительно-белым, и Кэшин увидел разбитый пикап и сотни блестящих осколков стекла, разлетевшихся по дороге.
Трое мужчин. Тело у пикапа, рядом дробовик.
Кэшин двинулся вперед, вытирая мокрое от дождя лицо.
Вот Ллойд и Стегги, бледные, с оружием наготове. Стегги шевелил губами, как будто силился что-то сказать. Внезапно его стало тошнить, и он как подкошенный упал на четвереньки.
— «Скорую»! — крикнул Кэшин. — Быстрее!
Он подошел к распростертому на земле худощавому юнцу с открытым ртом. Тот был ранен в горло. Кэшин видел блестящие зубы, слышал какое-то бульканье. Парень заходился в кашле, кровь хлестала наружу, заливала густым потоком асфальт.
