Рядом находилась кладовка, где хранились постельное белье, скатерти, салфетки, белые полотенца, стиральные порошки.
Они вернулись назад тем же путем.
— Есть еще одна гостиная — та, где телевизор, — сказала Эрика.
Четыре кожаных стула у камина, телевизор на полке слева, еще один шведский музыкальный центр справа. «Для этого дома даже уютно», — подумал Кэшин.
— Ладно, — сказал он, — тут все ясно. Наверху, пожалуй, нечего делать, там ничего не трогали, я думаю.
Она посмотрела на него как-то неуверенно.
— А я бы поднялась, — сказала она. — Пойдемте?
— Ну конечно.
Они прошли в центральный холл и поднялись на один пролет широкой мраморной лестницы, затем на Другой. Все это время он старался не показать, как ему больно. Сверху от лестницы в обе стороны тянулась галерея, куда выходило шесть дверей темного дерева, все они были закрыты. Кэшин и Эрика стояли на небольшом персидском ковре, который был озарен падавшим сверху лучом света.
— Я хочу забрать какие-нибудь вещи из комнаты матери, если, конечно, там что-то еще есть, — сказала Эрика. — Раньше у меня просто духу не хватало.
— И сколько же вы ждали?
— Лет тридцать.
— Я буду здесь. Если что… — сказал Кэшин.
— Не надо, спасибо.
Эрика подошла ко второй двери слева. Он заметил, как она, поколебавшись, открыла ее, протянула руку к латунному выключателю и вошла внутрь.
Кэшин открыл ближайшую дверь и включил свет. Это оказалась спальня с большой двуспальной кроватью, застланной белым покрывалом, с двумя платяными шкафами, туалетным столиком и письменным столом, придвинутым вплотную к зашторенному окну. Он прошел по бледно-розовому клетчатому паласу и раздвинул портьеры. Перед ним открылась конюшня из красного кирпича, почти голые верхушки деревьев, которые трепал ветер, а дальше — невысокий холм, окрашенный в бурые осенние тона.
Он вернулся на галерею, подошел к балюстраде, взглянул вниз. Внезапно у него закружилась голова и его потянуло туда, через перила.
— Все, — раздался у него за спиной голос Эрики.
— Нашли, что хотели?
— Нет, ничего, совсем ничего. Да и глупо было думать, будто что-то осталось.
Они вернулись на террасу и сели у стеклянного столика.
— Вы заметили что-нибудь особенное? — спросил Кэшин.
— Нет. Простите, кажется, от меня вам будет мало толку. Я в этом доме нечастый гость.
— Как же так?
Она бросила на него быстрый взгляд:
— Вот так, детектив.
— На ночь все запирали, сигнализацию включали?
— Не знаю. Я уже очень давно не ночевала здесь.
