— Во-первых, я не считаю себя «молодой девушкой». И второе: я в состоянии сама решить, как мне использовать свободное время.
Глаза Юлиуса потемнели. Он нахмурился.
— Ладно, но совсем не обязательно дерзить мне. Я думал, только о твоих интересах.
— Хорошо, хорошо, — громко сказала Элизабет. — Прошу прощения, я не хотела, чтобы это так прозвучало. — Она начала складывать бумаги на столе. — Одного из нас с таким характером вполне достаточно, — пробормотала она сквозь зубы.
Девушка была уверена, что Кросби взорвется, но вместе этого он просто пожал плечами и направился к двери. Дойдя до нее, он повернулся.
— Поступай, как знаешь. Но жду тебя вечером к ужину. Ровно в семь.
Элизабет явилась к столу, не потому, что ей приказано, а потому, что было интересно увидеть человека, одного из немногих, которых Кросби допускал в свою личную жизнь.
Дэвид Лорример оказался приятным коренастым человеком с седеющими волосами и дружескими непринужденными манерами. Когда девушка ровно в семь часов вошла в столовую, мужчины уже были там и стояли со стаканами в руках у большого окна, выходящего в сад. Увидев ее, Кросби повернулся.
— А, Элизабет. Позволь мне представить Дэвида Лорримера. Дэвид, моя новая секретарша, Элизабет Адамс.
Дэвид взял ее руку.
— Очень приятно познакомиться с вами, Элизабет. — Его светло-голубые глаза лукаво блеснули. — Вы ухитрились так долго проработать с Юлиусом! У вас наверняка необыкновенный характер.
Девушка бросила на Кросби быстрый взгляд, затем улыбнулась Дэвиду.
— Вам виднее, — невозмутимо ответила она. — Но эта работа требует огромного терпения и стойкости.
— Подождите, — запротестовал Юлиус, притворно нахмурясь. — Невежливо так отзываться о своем боссе. Особенно перед едой.
Тон был шутливым, но Элизабет почувствовала, что он задет. Девушка обменялась с Дэвидом понимающей улыбкой. В этот момент вошла Мария, и они уселись ужинать.
Время шло незаметно, и скоро наступило начало лета, всегда очень мягкое в Санта-Барбаре. Элизабет уже почти два месяца провела в доме Юлиуса Кросби и настолько привыкла к новой жизни, что ей казалось: она жила здесь всегда.
Когда писатель был занят, только Дэвид навещал его. Но так как они в разговорах упоминали много общих знакомых, события, в которых оба участвовали, места, где побывали, Лиз догадывалась: Юлиус Кросби был гораздо общительнее, чем это могло показаться. Ее, однако, удивляло, что он никогда не упоминал о женщинах в своей жизни — ни в настоящем, ни в прошлом. Девушка знала, что он не всегда вел затворническую жизнь, — он сам говорил об этом. И ей никогда не забыть тот танец под луной на корабле. Элизабет была уверена, что он желал ее тогда, как любой нормальный мужчина желает женщину.
