Ребенок, всхлипнув, залепетал тонким голосом: «Мути! мути!» Мать еще крепче прижала его голову к своему плечу, пытаясь накрыть мальчика толстым шерстяным пледом.
В установившейся между взрывами тишине стало слышно, как громко зажурчала вода за стеной подвала — наверное, прорвало водопроводную или канализационную трубу и из еще чудом сохранившейся емкости жидкость стала вытекать в полость между завалами.
«Не затопило бы нас здесь!» — должно быть, подумал каждый.
— Пауль, — продолжил молодой солдат прерванный разговор, — я думаю, что русские все равно нас обнаружат, даже если наши документы… — Он несколько понизил голос. — Не вызовут у них подозрений.
— Камрады, — неожиданно для солдат обратился к ним еще не сказавший ни слова нервный человек в кожаной куртке, — я предлагаю, пока нас не обнаружили русские, выбраться наверх и дворами пробраться в сторону Ломзе[59]. Там сейчас сплошные болота, и русские вряд ли сунутся туда. Я надеюсь, вы не забыли о присяге на верность фюреру? — И, не дожидаясь ответа, добавил: — Мы еще покажем русским, как могут сражаться за Родину настоящие национал-социалисты!
Солдаты в ответ не проронили ни слова.
В тишине между разрывами все услышали, как только что говоривший человек в куртке поднялся, повозился немного со свертком, который лежал рядом с ним на полу, достал из него какой-то предмет. Раздался характерный металлический звук, известный всем фронтовикам, когда в короб ручного пулемета вставляется снаряженный магазин. «МГ-34», — отметил про себя каждый из солдат.
— Господин, ортсгруппенлейтер[60], — неожиданно раздался голос женщины. — Пощадите нас, уходите отсюда. А то, если придут русские, они перебьют нас всех. Пожалейте хотя бы моего ребенка! Прошу вас!
Человек в кожанке зло выругался.
— Трусы и мерзавцы! Предатели! Дождетесь, что вас перебьют в этом вонючем подвале, как бешеных собак!
— Если нам суждено здесь погибнуть, то только из-за вас, проклятые «наци»! — тихо проговорил старик. — Все несчастья Германии от вас. И Кёнигсберг, и мой сын, и моя бедная Лотта — они погибли из-за вас…
— Старик, если ты не замолчишь, я размозжу тебе голову!
В подвале воцарилась напряженная тишина, прерываемая далекими глухими разрывами.
— Вы идете со мной? — с угрозой в голосе снова обратился к солдатам бывший руководитель местной организации НСДАП. — Я сейчас посмотрю, что делается наверху, а вы выйдите через пять минут. И ни минутой позже! Я заставлю вас, трусливые твари, сражаться до последней капли крови! Иначе вы подохните еще до того, как сюда придут «иваны»!
