— То есть ты хочешь, чтобы о тебе забыли после ликвидации колдуна?
— Да.
— Хорошо, даю слово именем Триединого, что церковь не будет искать тебя и твоих людей. И также даю личное слово, что упоминание о тебе будет минимальным, только как о проводнике. Церковь в лице меня заинтересована в ученике колдуна, надеюсь, он не умер?
— Нет, он жив и в полном здравии. Но передать его в ваши руки я не могу. Он слишком много видел и слышал. Ты можешь его допросить в моем присутствии, а после этого мы его сожжем.
— Покажи своё лицо, — неожиданно попросил инквизитор.
«Слово он уже дал и к тому же считается человеком чести».
Я откинул капюшон и меня, почти как рентген, просветил его взгляд.
— Договорились, — сказал Турус, — еще условия есть?
— Да. Три условия и небольшая просьба.
— Я слушаю.
— Условие первое: на штурм мы пойдем вместе. Условие второе: некоторые личные вещи колдуна меня могут заинтересовать, я хочу их забрать. Условие третьи: деньги и прочие ценности в лагере делим пополам.
— По первому и последнему условиям претензий нет, но личные вещи колдуна это чересчур.
— Некоторые вещи меня могут очень сильно заинтересовать.
— К примеру?
— Демоническая цепь боли.
— Не заставляй меня доставать меч, — с угрозой произнес инквизитор, — такие вещи должны быть уничтожены немедленно.
— Некоторые цепи боли прекрасно преобразуются в цепи подчинения и изгнания демонов. Причем необратимо.
— Это меняет дело, — успокоился Турус, — если ты сможешь при мне изменить демонские вещи в условно-полезные, то я согласен.
— Договорились.
— У тебя была еще просьба.
— Ах, да. Мне нужно изгнать демонов из двух одержимых.
— При условии, что потом они уйдут в церковь под наблюдение священников.
— Нет, — отрезал я, — они тоже слишком много видели. И в руки церкви они не попадут.
— Тогда ничем не могу помочь, — заартачился Турус.
— Хорошо, нет, так нет, — я развел руками, — тогда придется перерезать парнишкам глотки.
— Сколько им лет?
— Совсем молодые, — безжалостно произнес я, — лет по четырнадцать, может тринадцать. Точно сказать не могу, они же одержимые. Спросить-то никак.
— Я не могу, а вдруг изгнание пройдет не полностью? И одержимость вернется? Любое дело надо доводить до конца.
— Во-первых, думаю, что у инквизитора такого ранга изгнание не может не пройти полностью. Во-вторых, они ученики Боя, поэтому одержимость не может быть «сильной». В-третьих, я сам за ними понаблюдаю. И даже найду мастера Боя, который дополнительно проведет над ними ритуал ярости.
