Я осмотрел всю квартиру, но не обнаружил в ней ни карандаша, ни ручки, ни пишущей машинки. Я нашел какие-то клочки бумаги, но ни одного орудия письма. Не знаю, откуда взялась у меня эта мысль: может, из кинофильма, а, может, вычитал ее в каком-то рассказе, но я решил, что послание можно написать губной помадой. Должна же в доме, где есть жена, быть и губная помада, и где ей быть, как не в аптечке? Я вернулся к аптечке и стал рыться в ней, ища губную помаду. Заметил я под кучей других предметов то, что показалось мне металлическим колпачком от губной помады, ухватил его двумя пальцами и осторожно потянул. Но тут все предметы в аптечке заскользили: бутылочки посыпались со звоном в раковину и на пол; брызнули красные, бурые и белые жидкости; запели, застучали и задребезжали маникюрные напильнички, ножнички, бритвенные лезвия и всё прочее. Я покрылся духами, перекисью водорода и холодным кремом.
Целых полчаса ушло на то, чтобы собрать обломки на полу посреди ванной. Я и не пытался положить хоть что-то обратно в аптечку: я верил, что рука и дух хозяйки дома окажутся тверже, чем у меня. Перед тем, как покинуть руины (так и не добрившись) я оставил записку, о том, что я боялся, что в ванну и раковину попали иголки, что я собрал их полотенцем, что я позвоню и всё им объясню — вывел я это йодом с помощью зубной щетки. Стыдно сознаться, но я до сих пор не позвонил: у меня не хватило ни духа, ни слов объяснить, что случилось. Боюсь, что друзья думают, будто я нарочно разгромил их ванную и украл полотенце. Впрочем, в точности этого не знаю, потому что они мне тоже больше не звонили.
День, когда прорвало плотину
Этот забавный рассказ — из цикла шутливых воспоминаний известного американского юмориста и карикатуриста Джеймса Тэрбера о городке его юности Колумбусе, штат Огайо.
Впрочем, описанное в нём возникновение паники вполне можно прочесть и как очерк социальной психологии.
Сколь охотно выбросил бы я из памяти всё, чего натерпелась наша семья, и я вместе с нею, во время наводнения в Огайо в 1913 году. Но никакие страхи, суматоха и смятение, которые нам довелось тогда пережить, не изменят моих чувств к родному штату и городу. Сейчас у меня всё устроилось, и как хотел бы я, чтобы Колумбус оказался здесь со мной! Но если кто-то желал ему провалиться в тартарары, то именно я в тот жуткий и грозный полдень в 1913 году, когда прорвало плотину, а точнее, когда все вдруг поверили, что ее прорвало. Событие породило столько благородства и столько низости!
