Харви покачал головой, чувствуя, как холодок пробежал по его спине.
— Я хочу сохранить свой нос целым. Я не хочу боксировать. Я просто хочу научиться защищаться.
— Я тоже так думал, когда записался сюда.
Майкл кивнул в сторону Олимпии. Матч закончился, и девушка спускалась с ринга.
— И что потом случилось? — поинтересовался Харви.
Майкл встал.
— Олимпия сказала мне: «Жить не значит сохранить себя. Это значит бороться».
— Ну как, Харви Миллер? — спросила преподавательница, подходя к ним. — Ты познакомился с Майклом?
Она протянула Харви запястья, попросив его расстегнуть перчатки.
— Я разваливаюсь на куски, — с вялой улыбкой ответил Харви.
— Но?..
— Удовлетворен.
Перчатки упали на пол, и Майкл подобрал их. Олимпия начала медленно массировать себе пальцы.
— Ты дала ему хороший урок! — заявил Харви, показывая на мальчика на ринге.
— Мы даже не дрались! Но ему нужно работать над защитой. У него проблемы с концентрацией, он все время уходит вниз. А если ты опустишь свой блок хотя бы раз… пам! Удара не избежать!
— Да уж, — согласился Харви, направляясь к раздевалке.
— Миллер, мы еще увидимся?
Он кивнул:
— Думаю, да.
— Тогда со следующего раза — сорок долларов. Три раза в неделю, иначе вообще приходить не стоит. И нужно тренироваться дома. По чуть-чуть, каждый вечер. Первые два раза будешь заниматься атлетикой, на третий раз наденешь перчатки. Посмотрим, как справишься. О'кей?
— О'кей.
Шли дни, недели.
Каждый раз, выходя из «Домус Квинтилиа», Электра замечала цыганку, бродившую от улицы Кошки до площади Пищинула.
— Что ты делаешь здесь? — спросила Электра в первый раз, принеся женщине горячий кофе.
Цыганка улыбнулась:
— Охраняю.
Каждую неделю Электра брала в гостинице немного денег из чаевых от клиентов и бросала так, чтобы цыганка нашла их, но не поняла, откуда они взялись.
Так они защищали друг друга.
Месяцы культурного обмена в Риме стали для Шенга настоящей войной. Он жил в семье с тремя девочками младше его, жуткими истеричками. Китаец часто закрывался в комнате и тренировался писать на итальянском или занимался. Астрономия, мифология, история — его интересовало все. По ночам он вытаскивал из-под подушки свой деревянный волчок и долго крутил его в руках.
Глядя на него, он часто вспоминал слова профессора и повторял их про себя, закрыв глаза: «Не важно, по какому пути ты придешь к истине. К такой важной тайне не может вести единственная дорога».
Его ночи были наполнены бесконечными снами об ужасных животных: ему снились то охотники, идущие по следу дикой и злобной медведицы, то пустыня, по которой бежал дикий бык. Ему снились огромные волки, которые тоскливо выли на луну, молнии, бьющие в древние руины, и запах прошлого.
