— Подниматься не будем, снизу посигналим.
— Посигналь себе в штаны, едем в Иерусалим, никаких фокусов по дороге.
Едут дальше.
— Ах, Вики-Вики, — вздыхает Бен-Шушан.
— Подумай о Котеле, может полегчает, — советует ему Проспер.
Видят вдалеке вывеску "Мороженое Рамле".
— Побывать в Рамле и не попробовать мороженное Рамле? — удивляется тощий Шломо, — это все равно, что проехать мимо родительского дома и не сказать маме "Шалом".
— Выкинь из головы, сегодня будем у Котеля.
Наконец, добрались до Иерусалима. Едут по городу, спрашивают какого-то человека:
- Где тут Котель?
- Прямо до светофора, направо, прямо до Старого Города, там вам уже подскажут.
Проехали еще две минуты, Йосеф запутался в улочках. Мать его, какие тут запутанные улицы.
Туда-сюда, заехали в маленький переулок, с трудом выбрались из него на какую-то улицу, забитую гаражами.
Только заехали на эту улицу, как навстречу едет машина, прямо посреди дороги. Еле успели затормозить фара в фару.
— Осел! — орет второй водитель, — куда ты прешь под "кирпич"!
— Он назвал тебя ослом, — говорит тощий Шломо Йосефу.
— Ты уверен? — переспрашивает Йосеф.
— Я такого не слышал, — говорит Проспер, — только что-то про "кирпич".
— Ему только не хватало меня ослом назвать.
— Осел! — не успокаивается водитель, — может подвинешь тачку и дашь проехать людям?
— Ещё раз тебя ослом назвали, — говорит Шломо.
— Теперь и я слышал, — подтверждает Проспер.
Йосеф заглушает мотор и открывает дверцу, говорит:
— Мало того, что иерусалимец, так он меня ещё и ослом назвал.
— Только не устраивай тут балаган, — просит Проспер.
— Одна оплеуха, максимум, — обещает Йосеф.
Как только Йосеф выходит из машины, иерусалимец тоже выходит из своей. Иерусалимец на удивление оказывается не маленьким, да и здоровье не подкачало. Иерусалимец оценивает Йосефа — щуплый, среднего калибра, так себе товар.
— Давай двигай, прежде чем я тебя не разобрал на запчасти.
Многие уже совершили эту ошибку, думали маленький, щуплый, одно дуновение и нет его, а когда обнаруживали ошибку, уже было поздно. Не важно, как выглядит Йосеф, его руки — это, гидравлические домкраты. Работают тихо, но какие веса берут!
— Ты вышел из машины, чтобы попросить у меня прощения? — все ещё надеется Йосеф.
— Нет, я вышел, чтобы убрать тебя с дороги.
При этих словах Йосеф обрушивает левый крюк прямо на подбородок иерусалимца. Левый прямой у Йосефа тоже вполне симпатичный, но крюк, трудно себе представить, что он делает с людьми. Иерусалимец, несмотря на свой размер, поднимается в воздух, как утренний бздох, и укладывается на асфальт.
