Особенно понравился Смолинцеву дружеский шарж на четвертой странице. Капитан был изображен здесь в виде всадника, оседлавшего «мессершмитт» и мчавшегося через облака. Под рисунком была подпись в стихах:
Капитану Багрейчуку
Вновь он с нами.
Вот, друзья, на него взгляните,—
Улетел на ТБ-3,
Прибыл в «мессершмитте».
Смолинцев бережно сложил газету и положил ее в карман своей куртки, надеясь порадовать капитана.
Лазарет находился километрах в четырнадцати от аэродрома. Смолинцев добрался туда на попутном грузовике и уже под вечер очутился перед старинным помещичьим особняком с двумя деревянными крашеными колонками.
Дежурная сестра, к которой он обратился, внимательно осмотрела его с головы до ног и ска-
139
зала, что надо — подождать. Посещение больных посторонними не разрешается, а главный врач занят и будет не раньше, чем через час.
От нечего делать Смолинцев отправился на берег речонки, вьющейся под горой, и сел там под старыми ивами, роняющими в воду узкие желтые листья.
Неожиданно острое чувство грусти вдруг овладело им.
Где-то далеко шумит и грохочет война, а здесь жизнь течет неслышно, как река в камышах. В медлительной, почти сонной тишине вянут травы, носится в прозрачном воздухе серебряная паутина и лохматые вороньи гнезда покачиваются на полуоблетевших ветвях. Колхозные подводы тянутся по той стороне реки к перевозу сдавать зерно. У людей тут, как всюду, свои заботы, своя трудная дань войне. А он? Неужели он все еще «посторонний», как сказала сейчас медсестра?
Он опять засмотрелся на небо. И вдруг вспомнил девический силуэт на фоне бледнеющего заката. Это было, как в песне. Он плыл по реке и, оглядываясь, видел Тоню на берегу. Как-то она теперь? Что с ней, что с доктором? Его вдруг словно кольнуло: а где же пакет? Он так и не имел случая спросить об этом у капитана.
В саду, за зданием лазарета, раздались гулкие удары в рельсу, подвешенную на дереве.
Наверное, отбой.
Смолинцев поднялся и медленно побрел по тропинке вверх.
У входа в дом, рядом с увядшей клумбой, стояла та же дежурная медсестра и с ней какой-то майор в малиновой с синим верхом фуражке, щуплый, с иссиня-бледным лицом.
Когда Смолинцев приблизился, сестра отошла к крыльцу.
— Это вы к капитану Багрейчуку? — спросил майор.
Смолинцев кивнул.
— Откуда вы знаете капитана Багрейчука?
— Да мы вместе были в плену. Смолинцев полез в карман за газетой, но майор спросил вдруг:
— Скажите, вы добровольно попали в плен?
— Ну что вы говорите! Разве это может быть? Смолинцев почувствовал, что кровь приливает
