— Хотите, я и сейчас поубавлю скорость?
— Нет, езжай, как получается.
До Мендоты мы добрались за полчаса. Я мог показать и лучшее время, если бы не грязь на большей части дороги.
Я пригнал машину прямо на берег реки. Индеец спросил, знаю ли я, как опускается верх, чтобы можно было смотреть из машины, как я ужу. Как опускается верх, я не знал, но все же опустил его. На это у меня ушло двадцать минут.
Я удил рыбу три часа, дважды плюхался в реку и поймал наконец одну маленькую рыбешку.
— Ты не знаешь первейшего условия рыболовства, — сказал индеец.
— А разве что-нибудь было не так?
— Все было не так. Ты когда-нибудь раньше удил?
— Нет. Что же я делал неправильно?
— Особенных ошибок ты не допускал. Только удишь ты примерно с такой же скоростью, с какой гонишь автомобиль.
— Это плохо?
— Не очень, но только эдак мало что выудишь и к тому же не раз плюхнешься в реку.
— Я не плюхался, это рыбы тащили меня за собой. Они ужасно сильно тянут. Да и трава страшно скользкая. Просто не за что уцепиться.
Тут мне попалась еще одна рыбка. И я осторожно вытянул ее. Потом спросил, не пора ли нам ехать домой.
— Если хочешь, вернемся, — сказал индеец.
Я убрал свое снаряжение вместе с двумя рыбками, сел за руль, и мы поехали в город.
Я водил большой «паккард» этого индейца из племени оджибвеев по прозвищу Локомотив 38 все время, пока он жил во Фресно, то есть в течение всего лета. Жил он все время в отеле. Я попытался научить его водить машину, но он сказал, что об этом не может быть и речи. Целое лето гонял я «паккард» по долине Сан-Хоакин с индейцем на заднем сидении, который сжевал не то восемь, не то девять пачек жевательной резинки. Он позволял мне ехать куда мне заблагорассудится, поэтому я выбирал места, где можно удить рыбу или поохотиться. Он утверждал, что я ничего не смыслю ни в ужении, ни в охоте, но ему приятно видеть, как я стараюсь. За все время, что я его знал, он ни разу не засмеялся, кроме одного случая. Это было, когда из 12-калибрового ружья с ужасной отдачей я выстрелил в зайца и убил ворону. Он все твердил мне тогда, что так оно для меня и нормально — выстрелить в зайца, а убить ворону.
— Ты типичный американец, — сказал он. — Иначе разве ты свыкся бы так с этой огромной машиной.
Однажды в ноябре в город приехал его брат и, зайдя на следующий день за ним в отель, я узнал, что он уехал в Оклахому.
— А где «паккард»? — спросил я.
— Они его забрали, — ответил служащий отеля.
— Кто же повел машину?
