Стояло яркое солнечное утро. У нас было по два бутерброда с копченой колбасой и десять центов на троих. Мы решили отправиться ко рву с таким расчетом, чтобы добраться туда к полудню, когда станет потеплее. Шли мы вдоль железной дороги, ведущей к Кальве, по прямому шоссе на Малагу, а потом восточнее, через виноградники.
Говоря о Томсоновом рве, мы имели в виду определенное место. Оно находилось на пересечении проселочных дорог с деревянным мостом и шлагбаумом. Южнее моста находилась заводь. С западной стороны было огороженное пастбище, где пощипывали траву коровы и лошади, на востоке проходила проселочная дорога. Дорога и канава много миль тянулись вместе. Вода текла на юг, следующий мост находился в двух милях. В летнее время удовольствие не считалось полным, пока не спустишься по течению до другого моста, а там выйдешь на берег, отдохнешь немножко на травке и потом поплывешь обратно против течения. Это была отличная тренировка.
Когда мы добрались до Томсонова рва, ясное утро омрачилось, сменившись по-зимнему хмурым днем, и стала надвигаться гроза. Вода заклокотала, небо посерело и быстро чернело, воздух стал холоден и неприветлив, местность казалась заброшенной и необитаемой.
— Я проделал весь этот путь для того, чтобы искупаться, — сказал Джо Беттенкурт, — и будет дождь или нет, а я собираюсь поплавать.
— Я тоже.
— Тебе-то придется подождать, — сказал мой кузен Мурад. — Мы с Джо посмотрим, что и как. Если все будет в порядке, ты тоже можешь поплавать. Ты вправду умеешь плавать?
— А, заткнись, — сказал я.
Так я говорил всегда, когда мне казалось, будто кто-то ненароком обижает меня.
— Ну а все-таки, — сказал Джо Беттенкурт, — умеешь ты плавать?
— Ясное дело, умею.
— Если спросить его, — сказал мой кузен Мурад, — так он все умеет, да еще и лучше других.
Оба они и понятия не имели, насколько смутно я себе представлял, умею ли я плавать достаточно хорошо, чтобы нырнуть и пересечь толщу холодной ревущей воды. Сказать по правде, когда я увидел темный, грохочущий поток, мне стало страшно и в то же время меня как будто оскорбили, бросили вызов.
— А, заткнись, — сказал я воде.
Я вытащил свой завтрак и откусил от бутерброда. Мой кузен Мурад стукнул меня по руке, и я едва не уронил бутерброд в воду.
— Завтрак после купания, — сказал он, — Ты что, хочешь, чтобы тебя свело судорогой?
Я совсем забыл об этом. И все потому, что был испуган и взбудоражен.
— Какие там судороги от одного бутерброда?
