— Мурад, — сказал я, — где ты украл этого коня?
— Прыгай в окно, — сказал он, — если хочешь покататься верхом.
Так оно и было: коня он украл. Тут и толковать было не о чем. Он заехал за мной, чтобы покататься верхом, а там я был волен выбирать, как хочу.
И вот мне показалось, что увести чужого коня, чтобы разок прокатиться верхом, — это не то же самое, что украсть что-нибудь такое вроде денег. Как знать, может быть, это вообще не было кражей. Если бы вы сходили с ума по лошадям так, как мы с Мурадом, для вас это не было бы кражей. Это стало бы кражей, если бы мы попытались продать коня, чего мы, конечно, никогда бы не сделали.
— Погоди, сейчас я оденусь, — оказал я.
— Ладно, — сказал он, — только живо.
Я наспех напялил на себя одежду.
Потом я выскочил из окна во двор и вскарабкался на коня позади кузена Мурада.
В то время мы жили на краю города, на Ореховой улице. Сразу за нашим домом начинались виноградники, фруктовые сады, оросительные канавы и проселочные дороги. Через какие-нибудь три минуты мы были уже на улице Олив, и конь наш пустился рысью. Воздух был свежий дышалось легко. Чувствовать под собой скачущего коня — как замечательно это было! Кузен Мурад, который считался одним из самых сумасшедших в нашей семье запел. Сказать точнее, завопил во все горло.
В каждой семье нет-нет да и проглянет черта сумасшествия, и мой кузен Мурад считался наследственным представителем сумасшедшей прослойки в нашем роду. В этом он уступал только нашему дяде Хосрову, огромному мужчине с могучей головой, черной шапкой волос и самыми большими усами в долине Сан-Хоакин; это был человек такого буйного нрава, такой нетерпеливый, такой раздражительный, что прерывал рычанием любого собеседника:
— Вздор, не беда! Не обращайте внимания!
И это было все, о чем бы ни шла речь. Однажды его родной сын Арак пробежал восемь кварталов до парикмахерской, где он холил свои усищи, чтобы сообщить ему, что в доме пожар. В ответ дядя Хосров приподнялся в кресле и прорычал:
— Вздор, не беда! Не обращайте внимания!
Парикмахер сказал:
— Но ведь мальчик говорит, в вашем доме пожар!
А Хосров прорычал на это:
— Хватит! Не беда, я сказал!
Кузена Мурада считали прямым потомком этого человека, хотя отцом Мурада был Зораб, вполне как раз практичный, земной — и только. Такое встречалось в нашем роду. Человек мог быть родным отцом по духу. Распределение разных характеров в нашем роду было с самого начала прихотливым, затейливым.
