Даже в воде обливаясь холодным потом, Ярослав набрал побольше воздуха в лёгкие и нырнул. И – не узрел дна. Чёрная ночь вокруг кораблей была черна и на глубине. Здесь даже страшнее было. И темнее. Рядом нырял Ждан, чуть поодаль – Третьяк а дальше, кажется… Нет, не кажется – сам Радовой нырнул! И если Третьяк и Ждан остались поверху искать в надежде, что удержится, Ярослав и сам воевода пошли вниз. Быстро и резко. Девка, как бы сильна не была – а не зря равняла себя с витязями княжьей тысячи, в доспехах должна была пойти на дно как камень. Или – топор без топорища.
Воздух в лёгких начал заканчиваться, но Ярослав, хоть в груди и начало жечь, а мозг запаниковал без свежего поступления воздуха, продолжал кружить на глубине в десять саженей, до рези в глазах всматриваясь в дно… Но всё равно вынужден был всплыть. Он и всплыл, чувствуя, как у самого защипало в глазах. Уже не от солёной морской воды – слёзы скопились…
Свежий, прохладный по ночи воздух ударил в лицо обжигающе. Ярослав резко вздохнул, вдохнул свежую струю и даже услышал скрип ссохшихся, а теперь расправляющихся вновь лёгких. Рядом через полминуты самое большее вынырнул Ждан. Поодаль – Радовой. Последним – Третьяк… Все – мрачные, одинокие, злые…
-Убил девку, растяпа! – рявкнул на сотника Радовой, злой до бешенства, с побелевшими от ярости белками глаз. – Ты ещё ответишь мне за это!
-Ну и отвечу! – впервые огрызнулся Ярослав. – Подумаешь… Тилла умерла, вот что страшно! Как я Мирону в глаза посмотрю?! Да и вообще…
Про чувства Тиллы к сотнику не ведал только слепой и глухой, так что воевода замолк, тяжело отдуваясь.
-Ну что там? – крикнул с ладьи Яросвет. – Нашли?
-Нет ещё! – ответил Ярослав и набрал в лёгкие побольше воздуха. Рядом то же самое делали Ждан и Третьяк. Радовой – воевода опытный и понимавший, что пустая трата сил и времени к добру всё равно не приведёт, мешать им не стал, но и сам не пошёл. Махнул рукой, приказывая спустить со струга верёвку и забрался по ней на борт…
Ярослав и два его дружинника на этот раз плавали до тех пор, пока лёгкие не начали лопаться от напряжения, до звона в ушах и кровавой пелены в глазах. Потом – вынырнули и уже с осознанием, что всё кончено, Ярослав выплюнул вместе с водой первый стон:
-Тилла, Тилла… Эх, дурёха!
-Ты сам виноват! – набросился на него Третьяк, хоть и здоровый вой, но с трепетной и нежной душой. – Эх, сотник! Такую девку сгубил!
-Эй! – раздался за их спинами глуховатый, но живой и полный искреннего сочувствия голос. – Потеряли кого, витязи?
