Я никогда не забуду, как держал ее, лежащую в гробу, за маленькую ручку и смотрел на милое личико. У нас были похожие брови. У нас никогда не было шанса быть вместе. Я плакал так горько, как никогда в своей жизни.
ДИНА РИЧАРДС (DEANA RICHARDS): Когда Лайза родилась, доктора знали очень мало о монголоидизме (mongoloidism). Они знали только о том, что у монголоидных детей было два гена вместо одного. Лайза была очень редким случаем синдрома Дауна. Большинство детей с синдромом Дауна достигают умственного развития ребенка 3–10 лет. Лайза так и не достигла этого. Она не умела ходить, не могла есть, ничего — у нее буквально был ум новорожденного ребенка всю ее жизнь.
Когда Лайза родилась, доктора сказали мне, «не забирай ее домой, она никогда не будет в порядке, она не выживет». Но когда ей было два месяца, я пошла в больницу и забрала ее. Доктора сказали, «Вы не можете сделать этого, она скоро умрет», и я сказала, «Хорошо, тогда она умрет на моих руках, дома». Я отвезла ее домой и попыталась заботиться о ней, но ее отец и я разошлись, и я не могла позволить себе постоянных докторов и медсестер и всего остального. Я стала совсем больная в своих попытках заботиться о ней, и Никки был совершенно заброшен.
Мне удалось найти небольшую частную лечебницу недалеко от Скотс Вэлли (Scotts Valley) в Калифорнии, которая специализировалась на больных с синдромом Дауна. Они согласились принять Лайзу, получив опеку над ней, так что я отказалась от юридических прав на нее и передала ее под опеку государства. Я привезла свою дочь, и люди, управляющие больницей, велели мне уходить и никогда не оглядываться назад. Я спросил, почему, и они сказали, «потому что это только разобьет Вам сердце. Лайза не знает Вас. Не мучайте себя».
Я могла бы не послушаться, и найти множество финансовых возможностей, чтобы навещать ее каждую неделю, но это привело к тому, что Никки, которому исполнилось уже три года, чувствовал себя настолько заброшенным, что он только сидел на полу и раскачивался из стороны в сторону. Я должна была сделать выбор – или Лайза или он. Так что я прекратила думать о встречах с Лайзой и начала проводить больше времени с Никки. Дела с Никки пошли тогда на лад,..по крайней мере, на некоторое время.
Никки не должен чувствовать себя виновным во всем этом. Он никогда не смог бы изменить того, что случилось с нею, и со мной.
Не было никакого смысла в его встречах с ней, потому что она не знала его, и испугалась бы, увидев незнакомцев, расстроилась бы. В течение многих лет я думала, что поступила ужасно с Лайзой. Потом, в конечном счете, я поняла, что она была особым даром Господа.
