По-любому приятнее было ехать, чем топать на своих двоих, особенно в том состоянии, к котором пребывал Кайман. Он даже по сторонам тогда не смотрел. Хотя, по уму, следовало глянуть, каким путём лиманские к себе на машинах добираются. Пешие-то подходы к городу Кайман знал. Но в тот момент он был поглощён одним-единственным занятием — ощущал себя живым. К чуду привыкаешь не сразу.
На базе Корсар сдал воскрешённого в цепкие лапы местного доктора. Доктор мучил Каймана анализами, пока не обнаружил, что тот, во-первых, совершенно здоров, во-вторых, слаб поистине как новорождённый, а в-третьих, давно спит. Изгнанный из госпиталя Кайман, не просыпаясь, пожрал в столовке и продолжил спать уже на койке в казарме, куда их с Мышкой временно определили на постой.
С тех пор прошло три дня. Кайман честно восстанавливал ресурсы организма — попеременно ел и спал. Ну, и ещё валялся. Сегодня с утра казарма опустела: Корсар куда-то повёл большой отряд — то ли на очередную вылазку из города, то ли на какие-то местные разборки. Мышка с Кайманом остались в помещении одни.
— Так что ты им сказала? — невнятно переспросил сталкер. Невнятность объяснялась тем, что рот у него был набит едой.
— Сказала, что я брат Везунчика, — невозмутимо ответила Мышка. — Младший.
Кайман чуть не подавился котлетой. Отдышался, запил сладким холодным чаем из эмалированной кружки.
— И что, они тебе поверили?
— Ну, им вообще-то было пофиг. Никто на меня не смотрел. Ты очень удачно отвлёк внимание на себя, — любезно объяснила Мышка. — Когда лежал весь из себя герой и практически покойник.
Что-то изменилось в их отношениях после того, что случилось на свалке. Кайман пока не понимал, что именно и в какую сторону. Но это неудивительно — он самого себя ещё толком не осознал заново, что уж говорить об отношениях со внешним миром.
— Слушай, а чего я вообще должна мальчишкой прикидываться? — Мышка рассеянно почесывала опухшую щёку. — Нормальные люди вокруг. Матерятся только много. Я вроде не неженка, но чтоб в разговоре из обычных слов были только предлоги — это уже перебор! Что ли в мужской компании по-другому нельзя?
Не отвечая, Кайман отвёл её руку от щеки. Девушка спохватилась, помрачнела.
— Сильно чешется? — участливо спросил сталкер.
— Уже нет, — буркнула Мышка. — Послушай, а ты тогда правду сказал? Что эта блямба фиолетовая останется навсегда, если буду чесать?
— Нет, — признался Кайман. — Неправду. Хотел напугать тебя посильнее, чтоб не расчёсывала и заразу не занесла. Не переживай, сойдёт блямба. И опухоль спадёт. Ещё дня три-четыре-пять пострадаешь, и всё.
