Рейбера передернуло. Едва взглянув на нее, он понял, что она совершенно искренна, что ее просто используют. Это была девочка лет одиннадцати или двенадцати, с маленьким нежным личиком и густыми черными волосами, которые казались слишком тяжелыми для такого хрупкого ребенка. С одной стороны пола ее плаща, так же как у матери, была перекинута через плечо. Под плащом на девочке была юбка, достаточно короткая для того, чтобы видны были тонкие, искривленные от колен ноги. Она на секунду подняла руки над головой, а затем заговорила громким, высоким детским голосом:
— Я хочу рассказать вам, люди, историю мира. Я хочу рассказать вам, зачем пришел в этот мир Иисус и что случилось с Ним. Я хочу рассказать вам, как Он придет снова. Я хочу сказать вам: готовьтесь. Больше всего на свете я хочу сказать вам: готовьтесь, дабы, когда приидет день Судный, вознеслись вы на небо во славу Божию.
В Рейбере кипела ярость, готовая излиться на родителей девочки, на проповедника, на всех тех идиотов, которые сидят перед ней в зале и которых он не мог отсюда видеть — на всех тех, кто участвовал в растлении этого ребенка. Она верит всему этому и не может освободиться, она скована по рукам и ногам так же, как был связан когда-то он сам, так, как может быть скован только ребенок. И опять он почувствовал на языке горький, как хинин, вкус собственного детства.
— Знаете ли вы, кто есть Иисус? — заходилась на сцене девочка. — Иисус есть слово Божье, и Иисус есть любовь. Слово Божье есть любовь, но знаете ли вы, люди, что такое любовь? Если вам не ведомо, что такое любовь, вы не узнаете Иисуса, когда приидет Он. Вы не будете готовы. Я хочу рассказать вам, люди, историю мира, не узнавшего любовь, когда она пришла в мир, так, чтобы в тот день, когда она придет снова, вы были готовы.
Она ходила по сцене взад и вперед и хмурилась, словно пыталась разглядеть людей сквозь окружавшее ее ослепительное кольцо света.
— Слушайте меня, люди, — сказала она. — Бог разгневался, ибо в этом мире человек никогда не доволен тем, что имеет. Человек восхотел всего того, что есть у Бога. Он не знал, что есть у Бога, но хотел этого, и большего, чем это. Он хотел дыхания Божьего, он хотел слова Божьего, и Господь сказал: «Я воплощу слово Свое в Иисусе, Я дам им слово Свое, и да будет оно им — царь; Я отдам им дыхание Свое, и будет оно — как их собственное». Слушайте, люди, — сказала она и раскинула руки. — Бог сказал миру, что пошлет ему царя, и мир ждал. Люди думали, золотое руно будет служить Ему постелью, а пояс Его будет соткан из золота, серебра и павлиньих перьев, из тысячи солнц, что сияют в павлиньем хвосте. Они думали, что матерь Его прискачет на белом звере о четырех рогах, и закутана будет она в закат, словно в плащ, который шлейфом будет стлаться за ней по земле, и мир сможет порвать этот плащ на куски, по кусочку на всякий вечер.
